Дети победителей - [114]
Это он продает своим землякам «паленую» водку или спиртосодержащие жидкости технического предназначения, с подсознательной надеждой, что все алкоголики вымрут — и он займет их место на земле. В результате в России каждый год умирает сорок тысяч человек, отравленных азербайджанцами, осетинами или русскими. И тридцать тысяч человек ежегодно кончают свой путь на дорогах Родины, сбитые соотечественником насмерть. Это он в цехах полулегальных фирм своими руками производит омерзительные продукты питания, заворачивает их в целлофан и продает нищим пенсионерам. Потом всучивает согражданам поддельные лекарства для лечения желудка и ратует за введение смертной казни. Он плачет над сериальными драмами — и молится, кается, стенает.
В свободное от капиталистического труда время он расстреливает с вертолетов волков, используя оптические прицелы, карабины и автоматы. Молодые выходят по вечерам с бейсбольными битами под куртками, с лезвиями и стволами в карманах, чтобы «отработать» прохожего и взять с трупа на выпивку и наркотики, пожировать на крови ближнего. Облеченные властью составляют фиктивные милицейские и прокурорские протоколы, продавая жизни сограждан по негласному прейскуранту.
Жестокое, кровавое, массовое жертвоприношение.
Это он использует детей для сексуальных развлечений и насилует чужих жен после корпоративных вечеринок, а также пользует подчиненных в постели; выплескивает коньяк в лицо крупье, а после проигрыша швыряет в него тяжелой латунной пепельницей.
Самое печальное — я ничего из этого не выдумал. Можно сказать, я кое-что скрыл из того, что даже бумаге не выдержать, скрыл, не желая разрушать психику пространства.
Я понимал: злобному мурлу противостоять может только реальная культура — тоненькая ниточка породной крови, что тянется на свет из тьмы человеческих тысячелетий.
Я сидел и смотрел на другой берег Ирени, на квадраты археологических раскопок, напоминавшие окна времени, черные дыры человеческого сознания. Неволинцы — остяки, угры, мои далекие предки — жили здесь тысячу лет назад. Археологи находят их тела в братских могилах. Может быть, это была страшная эпидемия, а может быть — нашествие славянских племен, оставившее нашему будущему эти пепелища. Человеческие жертвоприношения здесь находили тоже — детские. Квадраты сгоревшего времени были видны мне с могильного кургана Михаила Ивановича Соколова. Этот человек подарил мне жизнь. И еще сотням таких же пацанов.
А моя надежда на кунгурское чудо не сбылась — Инесса Васильевна и Михаил Иванович тоже умерли, как все неволинцы.
Подполковник Сиротенко подготовил докладную записку на имя заместителя начальника отдела по борьбе с экономическими преступлениями.
— Ты что, подполковник, больной что ли? — встретил Сиротенко полковник Крылов, вызвавший его в «Башню смерти». — Ты думаешь, мы будем сообщать в Москву, что тут у нас, под боком, уже который год орудует ваххабистское подполье? Торгует оружием и фальшивыми деньгами? Ты представляешь, что будет? Забудь об этом! И не вспоминай. А не то так врежу под зад, что никто не примет. Понял?
Полковник смотрел на него тяжело и многозначительно, как врач, жалеющий дурного пациента.
— И не работай так много, — добавил Крылов, — совсем дураком станешь. Иди!
Алексей сидел в своем крохотном кабинете и смотрел в квадратное окно.
«Господи, что они делают, коллеги мои долбаные? — думал он. — Написали запрос в налоговую инспекцию, чтоб им сообщили, кто из чеченцев открыл в Прикамье свои предприятия. Как будто налоговики фиксируют национальность бизнесменов! Кого они способны раскрыть и разоружить, Господи?»
На столе лежала газета, в которой было опубликовано сообщение: «достоверные источники» сообщали о возможном теракте на плотине КамГЭС. Если чеченцы рванут, мало не покажется — полгорода зальет водой.
Автор текста преувеличивал, но что ему — он ведь предполагает, не более. Полгорода — не полгорода, но утонут многие, с мыслью о всемирном потопе. И это будет их последняя мысль.
Последней мыслью Алексея была другая. Он распечатал еще один экземпляр докладной записки, вышел из здания милиции и пошел по улице Сибирской вниз, по направлению к Каме. По диагонали пересек сквер у оперного театра и вышел к старинному зданию, всегда молчаливому и таинственному.
В тот же день докладная записка подполковника Сиротенко уже лежала на столе генерала, возглавляющего Управление федеральной службы безопасности по Пермской области.
Внизу, за бортами, качались зеленые водоросли. Над нами проплывали висячие мосты. По берегам стояли двухэтажные кирпичные особняки купеческого происхождения.
Это мы выходили из Кунгура на тихой скорости, чтобы не сорвать шпонку, нарвавшись винтом на какой-нибудь камень. Помню, когда я лечился в Неволино, Сылва была еще судоходной.
Миновали галечный остров, на котором загорала совершенно нагая женщина. Мужики снисходительно улыбнулись — баба не браконьер, только от работы отвлекает. Прошли устье Бабки, справа появилась Спасская гора, с которой начиналась охраняемая территория заповедника.
«Казанка» шла ровно. Сережа Бородулин сидел в носу лодки и курил.
В книгу известного пермского писателя Юрия Асланьяна «Последний побег» вошла его художественная хроника о службе в конвойных войсках на зоне особого режима в Сибири, представленная тремя повестями — «Сибирский верлибр», «По периметру особого режима» и «Последний побег». Завершает книгу авантюрная проза «День рождения мастера», в которой рассказывается о приключениях группы молодых людей-нонконформистов в середине 80-х годов. Противостояние личности и государственной «машины», необходимость сохранения человеческого достоинства в любой ситуации — вот основная идея, пафос прозаических произведений автора.
Острая и современная проза Юрия Асланьяна — это летопись вишерской земли и памятник ее героям. Автор предлагает читателю детективный сюжет, но в результате расследования на первый план выходят вечные темы — судьба, предназначение, поэзия, верность себе и своему делу, человечность… Под взглядом одинокого Бога все происходящее на дальней северной территории имеет смысл и ничто не проходит напрасно.
Хотите что-нибудь необычное? Тогда это для вас. Эта книга приятно удивит вас и не даст вам заскучать. Здесь вы найдёте материалы по конспирологии, по политологии, ознакомитесь с моими новыми рассказами. Приятного вам чтения, дорогие друзья!
— А аким что говорит? Будут дамбу делать или так сойдет? — весь во внимании спросил первый старец, отложив конфету в сторону и так и не доев ее.
Последняя книга из серии книг малой прозы. В неё вошли мои рассказы, ранее неопубликованные конспирологические материалы, политологические статьи о последних событиях в мире.
Нет ничего приятнее на свете, чем бродить по лабиринтам Матрицы. Новые неизведанные тайны хранит она для всех, кто ей интересуется.
Мировое правительство заключило мир со всеми странами. Границы государств стерты. Люди в 22 веке создали идеальное общество, в котором жителей планеты обслуживают роботы. Вокруг царит чистота и порядок, построены современные города с лесопарками и небоскребами. Но со временем в идеальном мире обнаруживаются большие прорехи!
В книгу вошли две пьесы: «Дом на волне…» и «Испытание акулой». Условно можно было бы сказать, что обе пьесы написаны на морскую тему. Но это пьесы-притчи о возвращении к дому, к друзьям и любимым. И потому вполне земные.
В книгу детского писателя А. С. Зеленина включены как уже известные, выдержавшие несколько изданий («Мамкин Василёк», «Про войну», «Пять лепестков» и др.), так и ранее не издававшиеся произведения («Шёл мальчишка на войну», «Кладбище для Пашки» и др.), объединённые темой Великой Отечественной войны. В основу произведений автором взяты воспоминания очевидцев тех военных лет: свидетельства ветеранов, прошедших через горнило сражений, тружеников тыла и представителей поколения, чьё детство захватило военное лихолетье.
С годами люди переосмысливают то, что прежде казалось незыблемым. Дар этот оказывается во благо и приносит новым поколениям мудрые уроки, наверное, при одном обязательном условии: если человеком в полной мере осознаётся судьба ранее живших поколений, их самоотверженный труд, ратное самопожертвование и безмерная любовь к тем, кто идет следом… Через сложное, порой мучительное постижение уроков определяется цена своей и чужой жизни, постигается глубинная мера личной и гражданской свободы. В сборник «Звонница» вошли повести и рассказы о многострадальных и светлых страницах великой истории нашего Отечества.
Имя Максима Дуленцова относится к ряду ярких и, безусловно, оригинальных явлений в современной пермской литературе. Становление писателя происходит стремительно, отсюда и заметное нежелание автора ограничиться идейно-художественными рамками выбранного жанра. Предлагаемое читателю произведение — роман «Диамат» — определяется литературным сознанием как «авантюрно-мистический», и это действительно увлекательное повествование, которое следует за подчас резко ускоряющимся и удивительным сюжетом. Но многое определяет в романе и философская составляющая, она стоит за персонажами, подспудно сообщает им душевную боль, метания, заставляет действовать.
В книгу вошли три документальные повести и две статьи, посвященные трагической судьбе и гибели великих национальных поэтов России. В документальной повести «Сердечная и огнестрельная раны Пушкина» рассказывается о последних месяцах жизни Александра Сергеевича, тяжелой преддуэльной ситуации, которая сложилась в январе 1837 года, о коллективной травле поэта голландским посланником Геккерном и «золотой» молодежью Петербурга. Скрупулезно раскрыты условия и ход дуэли между А. С. Пушкиным и Ж. Дантесом, характер ранения поэта, история его последней болезни.