Дети небес - [40]

– Не стесняйся, договаривай, – сказал он. – Все знают, что я сорвиголова. Я им и остаюсь… временами. Так проявляется мой бродяжнический дух.

– Как бы там ни было, – ответила Равна, – люди, кажется, тебе доверяют. Если ты благосклонно отнесешься к этим опасным сплетням, а за ними окажется заговор Отрицателей, тебе несложно будет ответить на приглашение в нем участвовать.

– Ты хочешь сказать, что я должен разведать, кто из моих приятелей за этим стоит, и сдать их тебе? – Джефри говорил бесстрастно и не выглядел особенно довольным. К счастью, Йоханна вовремя решила смолчать, оставив сестринские увещевания. Наконец молодой человек кивнул. – Да. Я сделаю это. Если заговор существует – чему я не верю, – я найду и разоблачу его предводителей.

Равна перевела дыхание, только сейчас сообразив, что задержала его.

– Спасибо, Джефри.

С таким парнем, как Джефри Ольсндот, она непобедима.

Йоханна улыбнулась, – казалось, девушке тоже немного полегчало. Она зашепталась о чем-то с братом, но потом спохватилась и замолчала, оглядывая стол.

– Эй, Амди, вылезай. Ты все слышал? Есть проблемы?

Молчание. Ни одной морды на виду.

С Амди всегда были проблемы. Иногда он посреди важного разговора отвлекался на решение засевшей в головах математической задачки и словно бы засыпал с открытыми глазами, полный мечтаний превзойти славой Архимеда и Накамуру. В последние годы, однако, часто оказывалось, что он и в самом деле спит.

– Амди?

– Да здесь я, здесь. – Голос маленького мальчика донесся примерно от ковра. Он показался Равне грустным или сонным. – Джефри и я по-прежнему одна команда.

Разговор Равны с Йо, Джефом и Амди был только первым в череде личных встреч. Поскольку Странника в городе не было, следующий визит Равна нанесла Древорезчице.

Разделившая с Равной трон стая правила большей частью Северо-Запада уже больше трех веков. Ни один из индивидуальных элементов, разумеется, не достигал такого возраста, но королева очень щепетильно относилась к соблюдению преемственности сознания и сохраняла память о временах, когда еще была простой художницей на побережье. Империя Древорезчицы и выросла из этого искусства – умения строить, лепить, вырезать. Древорезчица представляла собой классический образчик средневекового правителя. Она отличалась недюжинным (а временами – изобретательно-кровожадным) умом и пользовалась таким авторитетом, что Равне с беженцами поистине повезло попасть под ее покровительство.

Королевы разделили Холм Звездолета: Равна жила в своем корабле «Внеполосный-II», а Древорезчица – в Новом Замке, под куполом Детского модуля.

Поднимаясь к воротам замка, Равна в который раз поразилась удивительной символической точности баланса сил, достигнутого ими с Древорезчицей и воплощенного в конструкции замкового комплекса. Равна обладала технологиями, но жила ниже по склону холма. Выше располагалась – и разделяла их – Академия для Людей и их Стай (а может быть, для Стай и их Людей), куда мог поступить каждый, чтобы приобщиться к знаниям, которых требовало от них будущее. На самой вершине в своем Новом Замке обитала Древорезчица. Глубоко под куполом замка были погребены жалкие остатки технологии, свалившейся на эту планету вместе с Детьми. Там находились гибернаторы и уцелевшая автоматика Детской. Там умер Фам Нювен: это место отмечали потеки кремнистой плесени, некогда бывшие Контрмерой.

Сегодня Равна пошла через коридоры верхнего уровня, залитые светом из дюжин узких высоких окон, но колыбели холодного сна, плесень и кошмар, как наяву, всплыли из ее памяти.

Древорезчица приняла свою соправительницу в Тронном Зале. Вначале Новый Замок представлял собой ловушку, расставленную Стальным на Фама и Равну. Древорезчица несколько расширила его и обставила по-королевски, сделав центром замка высокий ярусный Тронный Зал. В дни торжественных приемов тут легко поместились бы все Дети и некоторые стаи.

Сегодня Зал был пуст, за исключением одного человека и одной стаи. Когда стражники затворили дверь, Равна стала спускаться по длинной ковровой дорожке к тронам и алтарю. Из теней по ту сторону вынырнула Древорезчица и пошла рядом с женщиной.

Равна кивнула стае: королевы всегда придерживались неформальной манеры общения.

– Кажется, твой агент – владелец бара – уже рассказал о милой неожиданности, явленной мне в «Знаке богомола».

Древорезчица хихикнула. За проведенные рядом с людьми годы она испробовала множество голосов и манер поведения, изучая реакцию инопланетян. Самношк ее был безукоризнен, – даже глядя в упор на странную семерку, составлявшую королеву, Равна не могла отделаться от ощущения, что говорит с представителем своего же вида.

– Владелец бара? – переспросила Древорезчица. – Винтозуб-то? Он был – и остается – мальчиком на побегушках у Шкуродера. Мой агент сидел в одном из альковов. Он рассказал мне обо всем, не исключая и речей Ганнона Ёркенруда, которых ты не застала.

«А я бы и не подумала на Винтозуба». Стаи, выбирая себе людские имена, предпочитали замысловатые и диковинные слова. Миньоны бывшего Шкуродера в этом особенно отличились.

Соправительница махнула Равне лапой, указывая на кресло. Когда не было запланированных приемов, Древорезчица относилась к залу как к собственной берлоге. Вокруг алтаря и за ним как попало были расставлены устланные меховыми шкурами скамьи, раскиданы одеяла, от которых ощутимо пахло Когтями, валялись кубки для напитков и полуобглоданные кости. Древорезчица наделила алтарь практической значимостью: это был один из крайне немногочисленных в королевстве каналов прямой радиосвязи с «Внеполосным-II».