Дети на ветру - [12]
Если он не вернется вовремя, все уедут без него. Перед домом, наверно, уже стоит грузовик. Погрузят вещи, и затарахтит мотор. И почему он не сказал учителю, что они переезжают? Грузовик, видно, уже поехал. Дзэнте показалось даже, что он видит, как грузовик едет по дороге.
Оставаться в классе уже не было сил. Выскочив в коридор, он бросился к учительской. Заглянул в дверь — никого. Прошло совсем немного времени, а учителя ушли. Как же так?
Дзэнта побежал к туалету — тоже никого. Заглянул в другие учительские, в приемную — учителя нигде не было. Его не оказалось и в комнате уборщицы.
Дзэнту охватило раздражение. Перед глазами стоял их дом, покинутый всеми и запертый на ключ, с наклеенным на ворота объявлением: «Сдается внаем». Что же делать? Куда же он денется, когда вернется домой?
Дзэнта стоял у ящика с обувью злой и взъерошенный. Обувшись, он бросился бежать домой и несся так стремительно, будто за ним гнались. Выскочив из ворот школы, он пустился напрямик. Потом повернул направо и побежал к железной дороге. Там он остановился перевести дух. И тогда заметил, что сжимает в кулаке свисток. Сунув его в рот, он засвистел, что было мочи. Он свистел, пока хватило дыхания, наклоняясь все ниже и ниже, и наконец нагнулся почти до самой земли. Тут его охватила такая злость, что захотелось перекусить свисток зубами. Но он не смог этого сделать. Тогда он бросил его на землю и несколько раз придавил ногой. Свистку ничего не делалось. Он швырнул его на рельсы. Свисток ударился о камешек, лежащий на путях, подпрыгнул и упал между рельсов. Некоторое время Дзэнта стоял и молча смотрел на него. Поезда не было. А если прошел бы, свисток остался бы невредимым. И Дзэнте захотелось поднять свисток. И не столько поднять, сколько совершить что-нибудь опасное. Он собрался было выскочить на путь, но тут кто-то схватил его за плечо.
— Что ты делаешь?! Это же опасно! — сказал человек, удержавший его от прыжка.
Дзэнта оглянулся — за ним стоял учитель.
— Это же опасно! — повторил он снова.
Как раз в это время промчался поезд.
«Учитель, мы переезжаем», — хотел было сказать Дзэнта, но опять пробормотал что-то невнятное.
— Знаю, знаю! — сказал учитель. — Твоя мама пришла за тобой. Я тебя уже давно ищу.
Дзэнта чуть было не заплакал. И тут увидел неподалеку свою маму.
— Дзэнта! Грузовик ждет. Пойдем скорее, — сказала мама улыбаясь.
ПОВЕСТИ
ДЕТИ НА ВЕТРУ
На краю деревни стояла маленькая фабрика — на ней делали шнурки да фитили для ламп. Это было акционерное[20] предприятие. Красные кирпичные трубы фабрики, воздвигнутые еще в годы Мэйдзи, высоко маячили над деревней.
Однажды летом на каменном мосту, неподалеку от фабрики, повстречались Сампэй и Кинтаро. Сампэй — ученик первого класса, Кинтаро — второго. Кинтаро нагло ухмылялся.
И ухмылка эта ничего хорошего не сулила Сампэю.
— Ты чего? — спросил Сампэй. Но Кинтаро продолжал ухмыляться. — Ну, тебе говорят?
Кинтаро не ответил.
Сампэй изготовился драться. Тогда Кинтаро, выпятив вперед подбородок, сказал:
— А твоего отца из правления выгонят.
— Врешь! — крикнул Сампэй.
— А вот и не вру! Вот увидишь! Выгонят и в полицию заберут. Придут полицейские и уведут его.
— Дурак!
Больше терпеть было никак нельзя. Сампэй поднял с земли палку и стукнул Кинтаро по голове. Звук получился звонкий: бум! Бросив палку, Сампэй побежал к дому. Пробежав шагов двадцать, оглянулся. Кинтаро, весь красный и запыхавшийся, мчался следом. Сампэй поднял с дороги камешек, бросил его в Кинтаро и снова побежал к дому. В воротах стоял Дзэнта, его брат. Увидев его, Кинтаро остановился. Еще бы! Дзэнта учился в пятом классе!
— Ты что? — окликнул его Дзэнта.
— А чего он! — сказал Кинтаро. — Ни с того ни с сего палкой по голове. Вон какая шишка!
Кинтаро поднес руку к голове и скорчил такую мину, будто ему и в самом деле было очень больно.
— А ты не ври! — крикнул Сампэй и сделал шаг вперед, явно собираясь стукнуть Кинтаро.
Дзэнте ничего не оставалось, как одернуть брата.
— Сампэй! Нельзя драться.
— А пусть не врет, — твердил Сампэй.
— Значит, ты не стукнул меня палкой? — сказал Кинтаро, тоже сделав шаг вперед.
— Ну, стукнул, — сознался Сампэй.
— А почему?
Сампэй не знал, как ответить. Только глазами сверкал.
— Да, стукнул! Стукнул! — выкрикнул он, стараясь интонацией подчеркнуть, что на то была причина.
Однако Дзэнта ничего не понял.
— Нехорошо, Сампэй-тян! — усовестил он брата.
— А он сам виноват.
— Ах, виноват! Да? Виноват? А ну скажи, в чем, в чем? — наступал Кинтаро.
Сампэй не мог сказать. Ответ готов был сорваться с языка, щеки его пылали, но он молчал. Тогда он нагнулся, схватил камень и хотел было запустить им в Кинтаро, но Дзэнта стал между ними и схватил брата за руку.
— Ты что хулиганишь! — сказал он.
— Все равно Кин-тян виноват, а не я, — твердил Сампэй, вырываясь из рук брата.
Пока Дзэнта держал Сампэя, Кинтаро потихоньку отступал. И только отойдя шагов на двадцать, он заорал:
— Эй, Сампэй — дурак! Полицейские-то свяжут и отведут в участок! — Кинтаро приплясывал, напевая.
Дзэнта и Сампэй проводили его взглядом. Сампэй, весь кипя от обиды, еще крепче сжал в руке камень, и, когда Кинтаро остановился на мосту, кривляясь, он изо всех сил швырнул в него камнем, хотя знал, что камень не долетит. И только когда мальчишка исчез из виду, Сампэй сказал Дзэнте:
