Дети мира - [3]
БРАЗИЛИЯ
БРАЗИЛИЯ.
Государство (республика) в восточной части Южной Америки.
Территория — 8512 тыс. кв. км.
Население — 88 млн. жителей.
Столица — Бразилия (200 тыс. жит.).
Крупнейшие города: Сан-Паулу, Рио-де-Жанейро, Ресифи, Белу-Оризонти.
Одетте Мутто
ВСЕ НЕПРАВДА!
Перевела с португальского И. Тынянова.
Рис. В. Чапли.
— Не нашел, мама…
И замолчал. Заплакал. Матилде взглянула на него с грустью. «Наверно, — подумала она, — только в этом бараке и случается такое…» Испугалась своих мыслей: грех жаловаться на свою судьбу. Каждый несет свой крест.
— Не плачь, дурачок. Мы другого достанем, еще лучше.
Мальчик не отвечал. Когда мать позвала его поесть, он все еще плакал.
— Не хочу я…
Бесполезно было настаивать. Жозе лег на циновку, служившую ему постелью. Глаза, широко открытые, такие же черные, как его кожа, смотрели в потолок, не видя.
— Ким нашел бы, если б был здесь…
Женщина не ответила. Только вздрогнула, услышав имя старшего сына. Нет, она его не забыла. Каждый месяц ходила на свидание: а вот имя не могла слышать без дрожи. Так уж всегда: как кто-нибудь имя его назовет, так будто опять обвинит в краже. Человек в черном сказал тогда, что он вор и еще как-то, она не поняла. Другой, в сером, возразил было, что нищета толкнула Кима… Что надо понимать… Она слушала, не произнеся ни слова. Потом тот, в очках, прочел по бумаге приговор: восемь лет. Матилде все молчала, только моргала часто от вспышек, когда фотографировали. Молилась про себя: «Пресвятая Дева, сделай, чтоб эти люди пожалели моего Жоакима. Чтоб не били больше!»
Уж год прошел, Ким стал теперь поспокойнее. Читать выучился, ей это казалось просто чудом.
«Ты не говори Жозе, что я здесь, ладно, мама?»
«Да что ты, что ты, зачем! Я ведь нарочно в другой барак переехала, чтоб он не проведал чего. Соседки, сам знаешь, язык любят распускать… А я ему сказала, что ты в Сантос работать поехал, потому домой и не приходишь. Он так тебя уважает!»
Это была правда. Жозе преклонялся перед старшим братом. Он сам бы не мог объяснить почему, но преклонялся. Напрасно думали, будто он не знает, что Жоаким в тюрьме.
Он с самого начала знал, но решил притворяться, что поверил матери. Ей стало легче с тех пор, как мальчик перестал спрашивать о брате.
Матилде помешала последние угольки, взглянула на сына:
— Спи, малыш, тебе завтра рано вставать…
— Ладно, мама…
Задула лампу.
«Пресвятая Дева, заступница печальных, сделай так, чтоб щенок нашелся! Я знаю, что неладно беспокоить святых по таким пустякам, да ведь ты сама знаешь, как с первым-то было. Как отняли у него этого проклятого — ой, прости, гадкого этого попугая, хотела я сказать, он уж никогда не был таким, как раньше. Грубить стал, говорил, что у него всё отнимают…»
Она уснула.
Жозе услышал, как она похрапывает. Встал тихонько и выглянул за дверь. Не видать Волка. Нету. Грустно поплелся назад. Куда подевался Волчок? На пороге где-нибудь, у чужой двери, продрог, верно. Да и ел ли, кто знает?
«Завтра разыщу, если даже собачники его увезли».
Полный решимости, лег и уснул.
На следующий день вышел пораньше, взвалив на плечи громадный тюк выстиранного белья.
— Осторожнее, сынок, не оброни.
— Не бойся, мама, я аккуратно.
Зашагал быстро, почти бежал. Хотел выкроить время, чтобы пойти поискать Волка. По дороге встретил Сирило.
— Ты не видал моего Волка?
— Увезли его вчера вечером.
Жозе сразу понял:
— Собачники?
— Ну да. Он не давался, бедняга. Петлю набросили.
Слезы брызнули, хоть Жозе очень крепился… Не простившись с товарищем, бросился опрометью бежать. Хозяйка встретила его неприветливо. Было рано.
Жозе вышел подавленный. Что будет с его собакой? Он знал, что животных, которых ловят на улице, отвозят куда-то далеко, за реку. Он не был там никогда.
Он бежал всю дорогу. Когда пришел, пот градом катился с него.
— Вчера щенка моего забрали. У вас он?
Сторож грозно взглянул на маленького негра в лохмотьях. Но все-таки пропустил. Жозе с трудом отыскал своего прыгуна.
— Вон тот. Белый, который ухо чешет. Можно взять?
— Заплати сто тридцать крузейро[2] за увод.
Мальчик не понял.
— Я только за собакой…
Сторож начинал терять терпение.
— Давай отсюда, парень. Денег нет, а пришел надоедать тут… — И подтолкнул мальчика к двери.
— А вы мне разве не можете его отдать, дяденька? Я, как вырасту, пойду работать и заплачу.
Но сторож был неумолим.
— Да у вас дома небось и самим есть нечего, не то что собаку кормить.
Жозе вышел, громко плача. Наткнулся на углу на какую-то старуху. Даже не извинился, как учили в школе. Словно его оглушили.
Дома мама сказала:
— Что так долго, сынок?
— Я ходил искать Волка.
— Нашел?
— Нашел. Собачники увезли.
Матилде притворилась равнодушной. Но сердце у нее заныло. Постаралась подбодрить сына:
— Да мы другого найдем… Еще красивей, а Волк-то твой красотой не отличался…
Она сама не очень верила в то, что говорила. Попугай старшего сына не выходил у нее из головы.
Жозе не слышал ее. Мозг его отказывался понимать происходящее. Он ведь никогда ничего дурного не делал. Так за что ж его наказывать? Он бегло припомнил все свои преступления: ругался иногда, это было; как-то раз уронил в грязь белье соседки, которое мама брала стирать; углем писал на стенах, редко правда; купался в реке, хотя мама не позволила; занавес в балаганчике случайно сдернул, когда цирк приезжал…
