Дети Луны - [29]

— Это ты ему приказываешь?

— Погоди… «И если ты не поспешишь вернуться, то мятежные бароны с Гернатом во главе ударят тебе в тыл и отрежут тебя от твоей столицы…»

— «…на что без поддержки ордена они бы никогда не решились».

— Так… «И вся восточная часть королевства окажется в их власти. Они готовят тебе засаду на Святом перевале…»

— А про Лотара ничего не скажешь?

— Да, это я забыл.

— «…уповая на измену среди собственных вассалов твоего величества», — пойдет?

— Пойдет. «Не дай же застать себя врасплох. Мое дело — воспрепятствовать соединению этих баронов с орденом. Их же союзник Визе…» — как полагаешь, писать о его смерти?

— По-моему, не надо об этом в письме, раз я сам его понесу.

— А как он поверит, что ты не привираешь?

— «Их же союзник Визе лишен возможности им по мочь…»

— «.. о чем тебе расскажет Странник, о котором я тебе говорил и, как ты хотел, посылаю к тебе…»

— Нет, нет, так в письме нельзя, — заупрямился Странник, не желавший видеть свое имя написанным. — «Подробнее же ты узнаешь об этом от моего гонца, которого я посылаю сообразно желанию твоего королевского величества видеть этого человека, дабы ты мог посту пить с ним по своему усмотрению».

— Слишком длинно. Ну, пусть так. «Если, с Божьего соизволения, мне удастся разбить орденские войска, я направлюсь на перевал навстречу тебе, и да помогут нам Бог и святой Михаил. Дано в Монтенаре, в понедельник после святой Эрменгильды». Написал?

— Постой… Возьми, теперь все.

Пока Вельф ставил свою подпись и печать, Странник усиленно разминал ладонь.

— Отвык я писать, пальцы как не свои… Это что же, мне через горы придется идти?

— Да, и причем немедленно. Смотри сюда. — Вельф развернул на столе большой лист пергамента, на котором цветными красками был нанесен подробный чертеж всей горной цепи и ее окрестностей.

— Хорошая карта. Откуда она у тебя?

— Король подарил.

— Слушай, ты ему меня на эту карту, часом, не променял?

— Глупости порешь, Странник. Смотри лучше, куда я велю. По моим расчетам, король должен быть на пути от Черного леса к Лауде. Эйлерта ему не миновать. Но если упустить время, ты его уже там не застанешь.

— Значит, нужно скакать обратно к Вильману и дороге, а оттуда пробираться через гернатовцев. В общем, это меня не пугает, но…

— Что?

— Можно попробовать идти не через перевал, а пробираться отсюда и через Рыбью Челюсть и Абернак. Пройти вот так, — ноготь Странника прочертил по карте Наискосок.

— Ты уже ходил там?

— Нет, но давно хотел.

Это не было правдой, однако и не совсем неправдой. Странник вовсе не рвался в горы, но если да, то почему бы и не попытаться?

— А если там нельзя пройти?

— Я слышал, что горцы ходят…

— И сколько дней кладешь на это?

— Дней двенадцать.

— Двенадцать, ну, четырнадцать — больше нельзя. Я на этой же неделе выступлю отсюда, а через месяц…

— Значит, в сентябре война кончится?

— С чего ты взял?

— Кто же осенью воюет? Дожди начнутся…

— Что ты понимаешь в войне!

— Достаточно, чтоб знать — хуже войны нет ничего.

— Если бы я не убедился в твоей храбрости, я бы удивился.

— Это потому, что ты едешь на коне, а я иду пешком. Из седла, знаешь ли, все выглядит по-другому.

— Тогда надо и тебе сесть на коня!

— Где это ты видел, чтоб странники разъезжали верхом?

— И что это за занятие для благородного человека — шпионство?

— Еще в Библии сказано, что Иисус Навин посылал лазутчиков в Иерихон, выходит, это занятие древнее, а, следовательно, благородное.

— Ты слишком долго якшался с орденом и, похоже, славно выучился поповскому языку!

«Если б он рассердился и сам прогнал бы меня, — подумал Странник, — все сразу разрешилось бы. А ведь я этого не хочу. Странно». Он знал, что вывести Вельфа из себя бывает легче легкого. Но тут он как раз не рассердился. Очевидно, иное занимало его мысли.

— Учись молчать, умник! — сказал он. — И покажи лучше еще раз, как ты собираешься идти.

Странника так и тянуло ответить дерзостью, но он сдержался. Они вновь нагнулись над картой.

— Вот здесь… а отсюда — севернее. А уж если в расчетах ошибся ты, и мне придется бегать за ним по всему Черному лесу, твоя победа может увязнуть в тамошних болотах.

Вельф, оторвавшись от карты, взглянул на него. Ему было трудно сердиться именно на Странника. Рассердишься на одного — а он уже другой. Даже с виду. По всем приметам должен быть пугало — пугалом, а иной раз глянешь на него — ангел небесный, хоть в церкви его ставь.

— А не ошибся, когда назад тебя ждать?

— Это уж как король пожелает. Не будем загадывать наперед.

— Договорились. Припасы на дорогу, и что тебе еще там понадобится, выдаст Ив из кладовой.

— Да. Пожалуй, понадобится. Я прикину.

— Коня возьмешь?

— Нет. Там скалы. Ноги поломает.

— Дело твое.

Странник сгреб со стола свои письма, спрятал.

— Я могу идти? Или есть еще что-нибудь?

Никаких дел у Вельфа к нему больше не было, и все же он не спешил сказать: «Иди». Не слыша приказа, Странник встал, повернулся к Вельфу, весь внимание. В этот миг у него был вид, который Вельф определял как «ангел небесный». Он был уже не здесь, неизвестность словно коснулась его своим крылом и до странности преобразила его сухое лицо. Вельф думал о его неверной судьбе, и ему хотелось сказать Страннику на прощание что-нибудь доброе, от сердца, что облегчило бы ему дорогу… Однако говорить он таких слов не умел. Или пообещать ему что? Ведь он же ничего не хочет. И отпустить его вот так?