Дети Ивана Соколова - [50]

Валя очень интересовалась уроками и в кровати решала задачи и примеры.

Светлана твердо обещала ей сразу же, как она поправится, путевку в уже освобожденный Кисловодск или Мацесту, где люди пьют целебные воды, лечатся волшебными грязями.

Валя хотела скорей вылечиться.

— После укола мне легче, — говорила она.

Няня Дуся сердилась на Светлану, что девочку так часто колют. И я думал: «Неужели нельзя обойтись без каких-то уколов?»

Няня Дуся решила лечить Валю по-своему. Она растирала ее самодельным лекарством — муравьиным соком — и приговаривала:

— Ты, Валюша, не горюй, еще по деревьям будем с тобой лазить, орехи за пазуху собирать. Муравьи-то ведь не хуже докторов — разумная тварь, полезная.

И действительно, после няниного лекарства Вале стало лучше, и она говорила:

— На санках буду кататься…

В первые дни после своего возвращения Сережа сторонился Вали, но, после того как она перестала ходить в школу, захотел навестить ее.

Он пошел со мной, но очень смущался. А когда увидел Валю на подушке, заволновался и хотел уйти, но Валя спросила:

— Ты не сердишься на меня? Сережа замотал головой.

В комнату вошла Светлана Викторовна.

Сережа сразу же стал говорить, что наши ученые скоро обязательно изобретут такое лекарство, чтобы сердце никогда не болело, а легкие не уставали дышать.

— Но ведь для того, чтобы изобрести такое лекарство, надо много знать, много учиться, — сказала Светлана Викторовна.

— А мы будем много учиться и много знать, — ответил Сережа. — И такое лекарство дадим ей. — Сережа показал на Валю. Все мы тогда очень обрадовались будущему Сережиному лекарству.

Каждый раз, когда я ходил к Вале, Сережа увязывался со мной. А потом стал ходить в изолятор и без меня. Он расспрашивал Светлану Викторовну о разных болезнях; любил поболтать и пофантазировать. Валя с удовольствием его слушала и смеялась.

Когда мы были заняты в школе, к Вале приводили и Олю. Оля осторожно подходила к кровати, взбиралась на стул, поставленный у изголовья, и просила, чтобы Валя ей что-нибудь рассказывала. Валя быстро уставала. Вдруг смолкнет, опустит голову на высокую подушку и лежит не шевелясь.

Однажды нас не пустили к Вале.

Оля никак не могла примириться с этим:

— Она мне только одну сказку расскажет, коротенькую.

О том, что Вале плохо, мы видели по Светлане Викторовне. Она не шутила, как раньше, и не говорила, что все это «пустяки».

Я думал: ведь спасли же нас от тяжелых снарядов блиндажи в десять накатов. Жили мы под огнем, так неужели сейчас, когда здесь так тихо, нельзя прикрыть Валю от смерти!

Сережа узнал, что вместе с гвардейцами в нашем городе находятся и военные врачи; среди них славится один врач — гвардии майор. Артиллеристы говорили, что с таким врачом им воевать не страшно.

Мы увидели, что Вале понесли большую подушку. Слава сказал — она наполнена воздухом. Значит, Вале воздуха не хватает.

Мы говорили с Сережей вполголоса. Как всегда, улеглись спать. Молчали, но каждый думал свое. Сережа ткнул меня в бок:

— Хватит лежать. Надо действовать. Пойдем разыщем врача военного и приведем его к Вале, пусть он спасет ее. Ведь я слыхал, он уже многих от смерти спас. Наша Светлана на фронте не была, а он был и опять туда вернется. Ведь Вале сейчас очень плохо.

То же самое, но еще убедительней Сережа повторил няне Дусе.

Я был уверен, что она прикрикнет и прикажет сейчас же угомониться. Но няня Дуся даже похвалила Сережу за догадку. Мы быстро оделись и на цыпочках вышли из спальни.

Няня Дуся выпроводила нас, а на прощание приложила палец к губам.

Нас обдал холод. Отойдя несколько шагов от детдома, мы побежали. Люди в городке еще не спали. Где-то говорило радио. Из щелей в ставнях просачивался свет.

По всему было видно, что Сережа все обдумал заранее — оказывается, он уже знал, где живет гвардии майор.

Мы поскребли ноги об скребок, чуть потоптались в дверях и постучали. Нам долго не открывали.

Когда вошли в комнату, где жил гвардии майор, он играл на рояле. Он не рассердился на нас. Усадил на стулья и внимательно выслушал.

Говорил Сережа, а я только поддакивал, разглядывая руки хирурга: толстые, широкие, покрытые золотистыми волосиками. Гвардии майор не знал, что ответить Сереже на его настойчивые просьбы.

— Ведь я же только хирург, мальчики. Ваш доктор делает все, что надо. Зачем же я буду вмешиваться?

— Раз мы пришли за тобой, ты должен пойти с нами, — твердил Сережа.

— Но ведь уже ночь, зачем будить девочку?

— Ей очень плохо, — сказал Сережа. И хирург пошел с нами.

Помню, как он постучался в дверь изолятора и назвал Светлану Викторовну незнакомым мне тогда словом — коллега.

В приоткрытую дверь я увидел Валю.

Хирург попрощался с нами и по-военному строго приказал идти спать. А сам остался в изоляторе.

Няня Дуся встретила нас у самой двери. Она поцеловала меня в лоб, а Сережа увернулся.

— Ну вот, они теперь подумают вдвоем, и Валя скоро поедет в Кисловодск и будет писать нам письма, а мы ей будем отвечать, — говорил мне Сережа.

Он вовсе не собирался спать.

Я, когда вырасту, обязательно стану врачом; только я буду врачом сразу по всем болезням.

— Даже по уху и по горлу? — спросил его Слава. Он проснулся и прислушивался к нашему разговору.