Дети Ирия. Ладомира - [4]

Поэтому теперь поэту казалось, что весь мир объединился против него. И, что его возлюбленная предпочла другого.

Велес достаточно удалился от родового чертога. Его окликнул слабый женский голос. Поэт обернулся — он стоял перед чертогом, некогда принадлежавшим роду Трояна[6]. В широком дверном проёме виднелась хрупкая фигурка Тарусы.

Ирийка была бледна, глаза её горели болезненным огнём.

— Таруса?![7] — воскликнул удивлённый Велес. — Ты больна?

— Я медленно умираю… — спокойно ответила ирийка. — Мои жизненные силы на исходе. Прошу тебя, входи в чертог… Почитай мне стихи…

Велес повиновался. Он вошёл в чертог, в нём царил холод и сумрак. Очаг явно давно не разжигался. Однако Велес отчётливо разглядел: подле нетопленного очага стояло ложе, застеленное меховым одеялом. На нём возлежали двое ирийцев: Барма и Припекала — силы покидали их. Велеса обуяли страх, отчаяние, ненависть к законам ирийцев, не позволяющим вмешиваться в ход земных событий. Хотя ранее ирийцы, благодаря своей магии даровали славянам множество знаний, многочисленные племена когда-то почитали и поклонялись им. Но по сути своей, ирийцы постепенно стали лишь сторонними наблюдателями. Поначалу в обмен на знания ирийцы получали столь необходимую им жизненную энергию, исходящую от молитв смертных. Затем молитва стала частью жизни славянина, ирийцев почитали как богов, постоянно вознося им хвалу, воздвигая в их честь храмы.

Внезапно волнение и отчаяние охватили Велеса. То чего он так тщательно старался избегать многие годы — смерть соплеменников — теперь перед ним. Когда-то ирийцы пришли в этот мир молодыми и сильными. Все роды держались вместе, это им и позволило объединить магические силы и возвести Радогош. Теперь же ирийцы уподобились простым смертным. И каждый тихо уходил из жизни в стенах своего родового чертога.

Горький комок в горле перехватил дыхание Велеса. В этот трагический момент он осознал всю тяжесть и безнадёжность положения своих соплеменников и… в том числе и свою. Без молитв паствы все ирийцы погибнут.

— Так что это твориться? Мы все умрём, ели не будем противостоять Логосу! — с жаром воскликнул он.

— Мы не имеем право вмешиваться в ход событий… — едва слышно молвила Таруса.

— Этот Логос сосёт людскую энергию… — донеслось с ложа. Барма поддержал свою жену.

Почти столетие со дня изгнания Услады из Радогоша ирийцы считали, что именно их бывший соплеменник и есть Логос. Мол, Услада сумел при помощи магии втереться в доверие к левобережным славянским племенам, затем подчинил своей воле их разум, заставил забыть старых богов. И обрёл обширную паству, которая помогала ему выжить, питала его молитвенной энергией.

Но наблюдатели Алконост, Сирин, Гамаюн и Семаргл сумели докопаться до правды и принесли в Радогош неутешительные вести. Они сообщили главам выживших родов, что Логос — существо из другого мира, это, прежде всего, некая энергетическая сущность, вселяющаяся в человека, способная подчинить своей воле его разум. А изгнанный Услада закончил свою жизнь, как простой смертный, оставив после себя множество потомков. Каждый из них унаследовал частичку магии родителя.

— …Он может переселяться в разные тела, — слабым дрожащим голосом уточнил Припекала. — Но мы не можем избавиться от него, как бы мы не старались. Как бы не пытались привлечь к себе внимания славян — Логос наступает. Он теперь силён, как никогда…

— Почитай нам свои стихи, — попросила Таруса и присела на широкую деревянную скамью.

— Почитай… — вторили ей Припекала и Барма.

— Коли уж отправиться к праотцам, то под твою велеречивую болтовню, Велес… — попытался пошутить Барма.

— Хорошо… Так тому и быть. — Велес развернул свиток пергамента и с самозабвением начал декламировать своё новое сочинение умирающим собратьям по племени.

Когда поэт умолк, произнеся последние строфы, Припекала и Барма испустили свой последний вздох. Таруса с трудом поднялась со скамьи, приблизилась к ложу, на котором покоились её муж и брат, и рухнула на колени. Недавно также ушли из жизни дети Тарусы: Ман и Маня.

Барма сам воздвиг для своих отпрысков погребальный костёр. И вот настал и его час…

Велес пребывал в растерянности.

— Пусть Триглав прикажет возвести погребальный костёр… — сквозь поток слёз с трудом вымолвила Таруса. — Он, Перун и Авсень — последние главы родов. Я прошу, чтобы они почтили память моего мужа и брата поминальной трапезой…

Велес свернул пергамент, приблизился к ложу, ушедших к праотцам ирийцев.

— Покойтесь с миром, братья… — сказал он и покинул чертог.

…Велес неспешно побрёл по пустынному городу к родовому чертогу.

Осеннее солнце клонилось к закату, освещая своими последними лучами красно-жёлтые леса, раскинувшиеся вокруг Радогоша.

Но, несмотря на свою пустоту, город был по-своему прекрасен. Его городские стены, которые ласкали лучи заходящего солнца, были отделаны волшебным желтым железом, делающим стены неприступными. Наблюдатели — Сирин, Семаргл и Гамаюн — парили в небе над городом и с высоты птичьего полёта порой видели приближавшихся паломников к обиталищу богов. Те падали ниц перед красотой золотых, как они считали, городских стен.