Дети Хроноса - [7]

Инспектор, задумавшись, теребил свои усы. Когда у Ван-Ина было депрессивное настроение, он, по крайней мере, знал, как к нему подступиться. В состоянии же эйфории его начальник был так же неуправляем, как подросток без карманных денег. При таких обстоятельствах существовала альтернатива: не трепаться и продолжать работать.

– Этот факс пришел пятнадцать минут назад, – доложил Версавел серьезно. – Я не знал, что это дело поручили нам.

Ван-Ин взял у него листок бумаги.

– А я знал, – пропыхтел он.

– Ах вот оно что.

– Даже не начинай, Гвидо. Она беременная. Что ты хочешь, чтобы я сделал?

Ван-Ин нехотя затушил первую сигарету, которую он докурил почти до фильтра.

– «Предполагаемая причина смерти: перелом шеи, – прочитал он вслух. – Возраст: от 25 до 30 лет. Рост: 176 сантиметров. Пол: мужской. Дата смерти: 1985–1986 годы. Особые приметы: старый перелом берцовой кости, обширная челюстно-лицевая операция плюс двадцать четыре фарфоровых зуба на штифтах». Господи, это же стоило целое состояние!

– Де-Ягер во всех отношениях решил не откладывать дело в долгий ящик. Если я не ошибаюсь, Ханнелоре исходила из того, что последним днем для сдачи отчета будет пятница.

– Она звонила ему вчера днем, – вздохнул Ван-Ин. – Кто-то из прокуратуры шепнул ей на ухо, что клиническое исследование скелета занимает очень мало времени. И не нужно быть гением, чтобы установить, что у кого-то сломана шея. Де-Ягер должен был это увидеть еще в яме.

Ван-Ин поспешно зажег вторую сигарету. Версавел молчал. Он по собственному опыту знал, что добрым намерениям Ван-Ина не суждено длиться долго.

– И все же это удивительное достижение, – заметил он. – Достижение Ханнелоре, я имею в виду. Де-Ягер – упрямый осел. Даже прокурор обращается с ним очень деликатно. В следующем месяце она хочет отправиться в путешествие.

Версавел удивленно посмотрел на начальника. Мозг комиссара работал очень причудливым образом. Обычно у него довольно хорошо получалось следить за ходом мыслей Ван-Ина. Сегодня же это ему едва удавалось.

– Ханнелоре хочет, чтобы я раскрыл это дело как можно быстрее, – пояснил Ван-Ин. – Она из прокурора веревки вьет, и, чтобы войти к ней в доверие, Де-Ягер с удовольствием свою собственную печень порежет на кусочки. Более того, она надеется, что в ближайшем будущем я стану главным комиссаром.

– На твоем месте я бы в таком случае перешел в жандармерию. Скоро все главные комиссары будут оттуда.

Версавел был настроен против жандармерии и не упускал возможность выразить свою досаду.

– Да, Гвидо, смейся. Женщины – сложные существа. Собственно говоря, ты должен радоваться тому, что ты гей.

Вторая сигарета Ван-Ину не понравилась. Если курить слишком мало, сигареты начинают вонять.

– Спасибо за совет, босс.

Ван-Ин пожал плечами, сел за свой стол и снова прочитал факс. Сначала они должны установить личность Герберта. Только после этого можно будет заниматься поисками преступника.

– Я предлагаю тебе проверить, не было ли между 1985 и 1986 годами заявлений о пропавших без вести лет тридцати.

– В Брюгге?

– С чего-то надо начинать. Не так ли, Ватсон?

– Это все?

– Конечно нет. Поручи нашим ребятам обзвонить всех зубных врачей и стоматологов. Человек с такой кучей фарфора во рту должен иметь медицинскую карту, по ней мы его и идентифицируем.

Версавел все покорно записывал.

– Мне разыскать Барта? – спросил он с фальшивой улыбочкой.

Он знал, что у Ван-Ина от этого имени мурашки по коже бегут. Барт был коварным карьеристом, который разными обманными путями дослужился до главного инспектора. В прошлом году он прошел курсы анализа преступлений в Национальном институте криминалистики и криминологии. Название курса звучало модно, и, более того, существование подобных занятий убеждало граждан в том, что суд наконец-то шагнул в XXI век. В действительности Барт едва ли умел обращаться с компьютером, хотя диплом, который висел у него над кроватью, уверял в обратном.

– Есть альтернатива?

Версавел помотал головой:

– Боюсь, что нет, Питер. Ты что, никогда не читаешь служебные приказы?

Говорят, что крысы чувствуют приближение беды. Некоторые люди тоже обладают этим даром. И хотя Ван-Ин к этой категории людей не относился, насмешливый тон Версавела заставил его заподозрить неладное.

– Какие служебные приказы? – осторожно спросил он.

Версавел глубоко вздохнул:

– То есть ты не знаешь, что Де-Ки приписал главного инспектора Барта к нашему отделу?

Когда в прошлом месяце главный комиссар Картон умер от кровоизлияния в мозг, бывший главный комиссар Де-Ки вновь вступил в свою прежнюю должность, до момента, когда найдется подходящий преемник Картона.

– Когда этот кретин появится?

– Завтра, – ответил Версавел.

Плохие новости все переживают по-своему. Поскольку эта была действительно сокрушительной, Ван-Ин потерял дар речи. Он начал хватать ртом воздух, пытаясь сформулировать ругательство, и у него это не получилось, и он, вконец раздосадованный, вышел из кабинета.

Вилльям Артс прочитал новости о Герберте за завтраком. Его угловатые челюсти застыли. После стольких лет относительного спокойствия в нижней части его живота появилась тупая боль, словно там кто-то бился в слишком тесном ящике. Он попытался унять эту боль глотком чуть теплого чая. Линда подала ему тост, намазанный сливочным маслом. Два яйца шипели в жире на сковороде. Она прошаркала к плите, сняла сковороду с огня и шмякнула сопливую яичницу на тарелку.