Дети хлебных времен - [19]

— Вон и бурдюки уже набрали! — запальчиво произнес Кайсан. — Чего боимся, непонятно?

Пусть глупая и нелепая, но чужая отвага всегда завораживает. А объяснять хитросплетение собственных мутных ощущений Согомак не собирался. Все подчинялось лукавой и необъяснимой интуиции. Он УМЕЛ предвидеть беду, в то время как другие не чувствовали ничего. И именно по этой причине ему доверяли группы, а спрашивая советов, не требовали сколь-нибудь вразумительных объяснений.

— Они мертвецы, — глухо процедил проводник. — Хорошо, если уцелеет хоть кто-нибудь.

Тем не менее, даже предсказав чужую смерть, он следил за удаляющимися фигурками соплеменников, втайне желая обратного. Да, беда действительно таилась где-то поблизости, но ведь, кроме всего прочего, есть еще и удача! Вон и фляги уже полны, и до края котловины осталось совсем ничего. Припусти тараки бегом — да не колонной, а рассыпавшись реденькой шеренгой, — вполне могли и уйти. Но чудо на то и чудо, чтобы слишком часто не повторяться. Незримая пятерня стиснула сердце, выжала из груди сдавленный хрип. Он уже знал наверняка, что произойдет в следующий миг.

Это был сумасшедшей силы Вихрь. И жуткое таилось прежде всего в том, что этот Вихрь работал не вслепую. До поры до времени он скрывался, должно быть, за Холодной Горой и налетел в последний момент. Нагруженные водой и успевшие расслабиться тараки не видели ничего и не слышали. В данном случае они просто физически не могли состязаться в скорости со своим главным врагом. Все было предрешено изначально, и потому разогнавшийся Вихрь было уже не обмануть и не удержать. Зыбкое марево, отдаленно напоминающее смерч, обрушилось в котловину, и трое из бредущих погибли на месте. Их просто размозжило ударом, превратив в подобие кровавых лепех. Бросая котомки и фляги, оставшиеся в живых бедолаги бросились бежать со всех ног, но было уже поздно. Вихрь взлетал ввысь и разил с точностью снайпера. От жутковатых ударов взлетали брызги и сотрясалась котловина. Криков погибающих не было слышно из-за шума воды.

— Все… — обморочным шепотом выдохнул Линис.

Он не ошибся. Последнего из беглецов — чуть прихрамывающего и, пожалуй, выбравшего самое удачное направление — Вихрь достал только на краю котловины. Первым ударом несчастному перебило ноги, вторым вмяло в землю, обратив в бесформенное месиво. Словно приветствуя случившееся, Ревун тронулся с места, и пенные потоки ринулись по котловине, смывая изуродованные тела, унося разодранные бурдюки и котомки. Труп того, что погиб последним, подбросило в воздух, и, кувыркаясь, бездыханный тарак рухнул в шумящие воды.

Возможно, Вихрь заметил и их, а может, решил ударить наобум, но Согомак вовремя заметил его покачивающееся приближение.

— Уходим! — Он дернул за плечо Гунта. Повторять команду не понадобилось. Все пятеро тараков дружно сыпанули вниз. Благо укрытие было совсем рядом, — вбежав под нависшую скалу, один за другим они втиснулись в узкую щель и замерли. А в следующее мгновение мощный удар сотряс скалы до основания. Вихрь угодил именно в то место, где они прятались. Должно быть, с досады повторил атаку дважды и трижды.

— Психует, — пояснил Согомак дрожащим товарищам.

— Разве он может что-то чувствовать?

— Это смотря какой Вихрь. Есть такие, что и караулят, и выслеживают, и беснуются.

— Что же теперь делать?

— А ничего. Долго Вихрь ждать не любит. Покуражится и уйдет. Надо только набраться терпения. Будем следить за Ревуном. Как только он утихнет, это и будет сигналом.

— Утихнет? Но как же мы тогда наберем воды?

— Не бойся, на наш век воды хватит. После такого разлива там до вечера будут стоять пруды и лужи.

Подавая пример, он первым уселся на каменный уступ, демонстративно смежил веки.

— Ты что, собрался здесь спать?

— Спать не спать, но быстро он не угомонится. Так что, если есть желание, можете и впрямь немного вздремнуть.

Потоптавшись в нерешительности, тараки начали рассаживаться кто где. В полной темноте Согомак с особенной остротой ощутил их нервное напряжение. Вероятно, так и должно было быть. Увиденное не скоро выветрится из памяти. Конечно, проводник мог бы рассказать им пару баек, чуть успокоить, но он не хотел этого делать. В ближайшие часы ему требовались не беспечные туристы, а зоркие и настороженные помощники. В таковых они наконец-то начинали превращаться, и означенному процессу Согомак не собирался препятствовать.

* * *

Объяснение между Беаной и Рохом, должно быть, все-таки состоялось. Это читалось по угрюмому взгляду тарака, по обиженной гримаске Беаны. Согомак сделал вид, что ничего не заметил. Забот без того хватало, и настоящий проводник попросту не имеет права отвлекаться на подобные мелочи. Как бы то ни было, но группа разношерстных стиляг наконец-то стала отрядом. Во всяком случае теперь они слушались проводника беспрекословно. И ничего, что чуть подрагивали руки и ноги, зато на лицах читалась здоровая смесь испуга и азарта, да на лбах пролегла первая озабоченная складка. Конечно, они научились бояться, но они также научились и преодолевать свой страх.

Так или иначе, но водой возле Ревуна заправились без особых проблем, и теперь все семеро осторожно спускались в указанную на карте расшелину. На крутых склонах страховались, подобно детям хватая друг дружку за руки. Время ложного стеснения прошло. Путь до дома был неблизок, но, обремененные тяжелой ношей, они вынуждены были двигаться вдвое медленнее. К мерцающему в полумгле ядовитому пруду путники даже не стали приближаться. О степени загаженности водоема можно было судить по стойким ароматам, витающим в воздухе. Помня слова пурга, Согомак уверенно повел группу вправо.