Дети грозы. Книга 6. Бумажные крылья - [98]

Стриж поклонился, подметя воображаемой шляпой пол: кажется, он уже научился различать, когда следует отдавать честь, а когда — танцевать поклоны.

— Право, нам очень не хватает нашего дорогого Фортунато, — продолжил король. — И мы уверены, что теперь ни у кого не осталось сомнений в верности и доблести генерала Альбарра. Даже перед лицом смерти, в стане коварного врага, он не уронил чести! И вы, лейтенант, подтвердите это перед Советом.

— Разумеется, ваше величество! — Стриж отдал честь, не обнажая шпаги, и поймал десяток жарких девичьих взглядов.

Общение со слугой Мертвого, слава Светлой, на этом закончилось. Пока. Стриж был уверен, что Акану только начал свою партию, но продолжит не сегодня. Зато странности с Таис заметил не только Стриж.

— Выясни все насчет Торрелавьехи, — шепнула ему Шуалейда, прежде чем увести Таис «немножко посекретничать о шляпках».

Выяснить насчет Торрелавьехи оказалось просто: один из гвардейцев Альгредо четко и подробно доложил все как есть. Проник под чужим именем, прятался по закоулкам, подстерег Таис, увлек в оранжерею и чуть не оскандалил, но какой-то слуга, только сегодня нанятый помощником дворецкого, поливая деревья в кадке, очень вовремя замочил подол шере Альгредо и помешал Торрелавьехе довести дело до конца. После чего слуга, видимо, испугавшись наказания за испорченное платье, сбежал, а виконта вышвырнули вон, когда их величество явились на прием. Помощник дворецкого все подтвердил, но не смог внятно описать слугу — только что тот был молод, силен, выглядел честным и очень хотел служить в доме. А внешность, что внешность? Да обыкновенный парень. Как все.

От этого дела изрядно пованивало тиной. Уж очень правильный момент выбрал садовник. И как-то же он подобрался к шере Таис, чтобы облить из лейки! Но зачем?

В отличие от Стрижа, Лея была озабочена не странным садовником, а самим Торрелавьехой. Она не ругалась вслух, но мысли ее громыхали не хуже весенней грозы на горизонте. И ничего хорошего эти мысли виконту не сулили.

Наконец длинный вечер длинного дня завершился. Король натанцевался, наобщался с невестой и будущим тестем, роздал достаточно обещаний и намеков, получил в ответ намеков с обещаниями вдвое больше и, слава Светлой, собрался домой. Лея тоже. По крайней мере, она распрощалась с Альгредо, расцеловалась с Таис, ответила на очередной замысловатый и фальшивый комплимент Акану не менее замысловатым и фальшивым пожеланием продолжить знакомство и даже позволила Стрижу усадить себя в карету и помечтать, что сейчас они будут дома…

Глава 29. Тени, кошки и месяц

4 день журавля

Себастьяно бие Морелле, Стриж

Мечтал он минуты полторы, пока карета выезжала за ворота герцогского особняка.

— Идем, мастер Стриж. — Лея потянула его за рукав, на миг все подернулось туманом, лица Каетано и Закариаса, что сидели напротив, расплылись… И Стриж оказался посреди освещенной цветными фонарями улицы, рядом с полупрозрачным силуэтом колдуньи. Королевская карета удалялась, стуча колесами по булыжникам. — Ты же согласен, что нужно навестить Торрелавьеху?

— Согласен. — Стриж вздохнул, провожая взглядом карету.

— Это быстро. Правда, — шепнул туманный силуэт. — Тут рядом.

Пожав плечами, Стриж сделал несколько шагов и глянул вниз, на покрытую лужами дорогу — но вместо промокших бальных туфель увидел лишь легкое сгущение сумрака. Странное ощущение, идти, словно плыть. Совсем не похоже на тропы Тени, ведь мир вокруг не меняется, меняешься ты сам. На тропах все иначе: ты остаешься неизменным, но проваливаешься на изнанку полотна, словно игла, прокалываешь реальность.

— Расскажи, Стриж, — попросила Лея. Поймала его мысли? Наверное…

— О чем?

— Как все было на самом деле. И, ширхаб подери, такие вещи надо сначала рассказывать Энрике или мне, а не радовать новостями на глазах послов. Ты же понимаешь, что каждое твое слово будет переврано и использовано против нас.

Стриж отвел глаза, вздохнул. Хотелось спорить, доказывать, что нечего там использовать, и врал он хорошо и не могли они не поверить барду — неужели даже Шуалейда не поняла, что он сделал? — но сам же знал, что рискует больше необходимого.

— Прости. Я не подумал.

Лея шла молча, разглядывала его искоса: напряженно и словно бы с сомнением. Стриж не понимал, почему: он же осознал, извинился, и она знает, что больше такого не повторится. Что не так? Но Шуалейда потянула его прочь из очередной лужи, высушила его туфли замысловатым жестом и спросила:

— Что еще ты не рассказал, свет мой, о чем мне нужно знать?

— Ты слышала когда-нибудь о Воплощенных?

Она кивнула. Кажется, кивнула — дикость это, идти по улицам Суарда под руку с клоком вечернего сумрака. Зато никто не видит, не слышит… и не натыкается? Стриж посмотрел в упор на какого-то мастерового, идущего навстречу по обсаженной акациями дорожке; тот вздрогнул, отшатнулся в сторону, оглянулся — и, осеняя себя малым окружьем и бормоча что-то о гоблинах, чуть не бегом припустил дальше.

— Вот не знала, что Воплощенные — это такие мелкие гоблины, что пугают невинных прохожих, — усмехнулась Лее.

Она сделала быстрый жест вдогонку мастеровому. Вихрь желтых листьев взметнулся ему наперерез из-под ближней акации, облетел кругом и с шорохом опал, лишь один лист, мерцающий сиреневым, влетел Лее в руки. Она размяла его в пальцах, вдохнула фонтан лиловых искр — часть их брызнула Стрижу в лицо. Он чихнул: щекотно же! Тем временем мастеровой замедлил шаг и расправил плечи, словно сбросил тяжелый груз. Дальше он шел, фальшиво насвистывая песенку про мельника.