Дети эмиграции. Воспоминания - [72]

— Как раз в это время было Рождество Христово. В вагоне была елка. Пришел капитан и сказал, что мост у Ростова взорван. Папа связал аэропланные лыжи, и мы побежали. Был мороз. Я и брат плакали. Мама успокаивала, а у нее было воспаление легких. Дон был замерзший. Моя мама скончалась только у Тихорецкой.

— Мы много ездим, ожидая смерти от большевиков, от батьки Махно, от разбойников и дезертиров.

— Наша семья такая: мама в Бельгии, брат в Индокитае, папа неизвестно где, а я здесь<…>

Старшие путешествовали не меньше, чаще одни, по России. Заграница до гимназии у них слилась в один полуголодный, часто унизительный и безнадежный кошмар. Они больше останавливаются на отдельных характерных эпизодах:

— Мы ездили долго, жили плохо. В одном городе мамина собачка стала лизать ноги какому-то нищему, я очень испугалась, думая, что нищий нас украдет. Он подошел к нам совсем близко, но ничего не говорил. Мы повернули домой, а нищий пошел сзади. Когда мама увидела нищего, ей сделалось плохо. Нищий снял бороду — это был наш потерявшийся папа.

— Мы так много ездили, что городов не помним. Помню только, что раз толпу на базаре разорвала огненная масса. Полетели руки, ноги, головы. В минуту все стихло. Когда я очнулся, около моей головы по мостовой текла красная струйка крови.

— Мне приходилось тонуть четыре раза, но так как на море всегда кто-то спасает, то я к этому привык.

— Путешествовали мы долго, только всегда деньги быстро кончались, а так интересно<…>

— Я бродил один и видел, как в одном селе на 80-летнего священника надели седло и катались на нем. Затем ему выкололи глаза и наконец убили.

— Наконец и я сам попал в Чека. Расстреливали у нас ночью по 10 человек. Мы с братом знали, что скоро и наша очередь, и решили бежать. Условились по свистку рассыпаться в разные стороны. Ждать пришлось недолго. Ночью вывели нас и повели. Мы ничего, смеемся, шутим, свернули с дороги в лес. Мы и виду не подаем. Велели остановиться. Кто-то свистнул, и мы все разбежались. Одного ранили, и мы слышали, как добивают. Девять спаслось. Голодать пришлось долго. Я целый месяц просидел в темном подвале.

— Долго оставаться на одном месте нам было нельзя. Мама не жалела себя и служила иногда в пяти местах. Потом заболела, тогда я торговал табаком. Последний год мы ели немолотую пшеницу. У нас был один большой глиняный горшок, в нем и варили на три дня.

— Пришлось мне жить в лесу. Долго я бродил один. То совсем ослабеешь, то опять ничего. Есть пробовал все. Раз задремал, слышу: кто-то толкается. Вскочил — медведь. Я бросился на дерево, он тоже испугался и убежал. Через неделю было хуже: я встретил в лесу человека с винтовкой на руке; он шел прямо, крича, кто я. Я не отвечаю, он ближе. Я предложил бросить винтовку и обоим выйти на середину поляны. Он согласился. Тогда я собрал все силы, прыгнул к винтовке и спросил, кто он. Он растерялся и заплакал. Тогда мне стало стыдно, я швырнул винтовку и бросился к нему. Мы расцеловались. Я узнал, что он такой же изгнанник, как и я. Мы пошли вместе<…>

Да, многое видели эти дети. А сколько пережили? Ведь часты явные умолчания, недомолвки, большинству просто не хватило времени, чтобы рассказать больше. От выводов воздержались все. Есть только несколько попыток вскользь резюмировать пережитое. Может быть, они вовсе не характерны, не типичны для большинства, но все же интересны:

— Видел я все, но больше всего ненавижу сейчас трусость толпы.

— Люди оказались похожими на диких зверей.

— Я пережил столько, что пропала у меня вера во все хорошее.

— С разбитой душой я начинаю опять учиться.

— Я с радостью ухватился за последнюю надежду — окончить образование. И хоть здесь отдохнуть. Вы улыбаетесь? Да, отдохнуть. Ведь жизнь все-таки прожита, и по сравнению с недавним прошлым все будет мелко и ничтожно.

ЧЕХИЯ, МЕЧТЫ О БУДУЩЕМ

Многие из наших авторов дошли до последней черты, когда раздался братский призыв Чехов. Выражениями благодарности пестрят тетради. Лучше всех умеют благодарить малыши. Некоторые из этих каракулек просятся в музей:

— Я не знала, и мама не знала, что есть на свете такие добрые люди — Чехи.

— Милая Чехия, сколько процентов ты приютила русских?

— Спасибо Чехам, они не позволили нам погибнуть.

— Слава Богу, мы спаслись из-за Чехов.

— Чехи узнали, что у нас с мамой ничего нет, и позвали к себе в лагерь, мы теперь учимся, а я уже во втором классе.

У старших чаще фразы: русское спасибо братьям Чехам; я понимаю, что сделали Чехи; гимназия спасла нас всех от гибели; только благодаря Чехам я оправился; я здесь стал опять человеком и т. д.

— Чехи кончили наше бессмысленное шатание по свету.

— Нужно было пожить с нами в Африке, чтобы понять, что сделали братья Чехи.

— Чехи не дали погибнуть русской культуре.

— Чехи позволили мне похоронить это ужасное прошлое и жить для светлого будущего. Спасибо им.

— Дай Бог, никогда не увидеть Чехам всего того, что выпало на нашу долю.

— Только в Чехии я почувствовала, что я тоже человек и имею право на существование.

— Благодаря Чехам, сквозь весь кошмар пережитого, у меня проскальзывает временами надежда на то, что будет лучше и светлее.