Дети - [26]

Зато бесцельное и бесценное ощущение одинокого домашнего праздника, детского, с ногами в кресле, корпения над пыльным томом энциклопедии Гранат (Капетинги, Меровинги - рай!), - остается однажды и навсегда спасительным воспоминанием, явлением абсолютного счастья в нашей известно чем кончающейся, как говорил классик, жизни.

Но сапожники с прапорщиками никак не уймутся. - Хорошо, - скажут они, - но как насчет искусства всегда побеждать обстоятельства и окружающих? Меланхоличный, самовлюбленный, книжный инфант, как его ни хвалите, по определению неудачлив, жизнь усядется к нему задом, лицом к бойцовому таракану, которого готовили мы, тренируя дитя дихлофосом, чтоб стервец привыкал. Много ли выиграет во взрослом мире тот, кому не мил дихлофос?

Ложь, снова ложь.

Мало того, что ребенок, лишенный обломовщины, ласки и любования, навсегда оказался без ощущения праздника, - он еще и подлинный, злой неудачник. Приученный к жизни, приспособленный к миру человек катастрофически не в состоянии ничего изменить. Идеальный солдат, он воюет с работой, трамваем, соседом, женой и судьбой, только все бесполезно. На реальность нужно уметь наплевать, ее нужно забросить, забыть, презирать, - и тогда она ляжет сама под ногами того, кто не стал подчиняться.

Только те, кто остался в казарме с портянкой, - припомнят нам это, и отомстят. Революция хуже всего тем, что метит в счастливых детей: ее пресловутые «сто тысяч свободных вакансий» - это вовсе не чиновники прежних режимов. Это те, кому отказано в том, чтобы вырасти, кого убили, нагрянув в усадьбу, в детскую, даже в отдельную комнату ветхого дачного дома. Катаевский мальчик из «Вертера» был едва не расстрелян, фейхтвангеровскому дофину Луи Шарлю повезло еще меньше. Но он, кажется, выжил, его подменили в тюрьме, - об этом в последние две сотни лет сочинили столько правдоподобных историй.

К сожалению, все они выдуманы.

Несколько ушлых французских ученых несколько лет назад провели ДНК-экспертизу. Они сличили чудом сохраненное сердце принца Людовика, того самого сироты, что умер в Тампле, - с локоном Марии Антуанетты. Все подтвердилось, ребенок не спасся. Воспитание гражданина сапожника привело мальчика в темноту общей могилы на кладбище Святой Маргариты.

Я возвращался домой из театра и садился готовить уроки. На следующий день меня ожидали еще физкультура и труд. Так и будет всю жизнь? Я захлопнул тетрадки. Прогуляю, уйду, не хочу.

Павел Пряников Кузница кадавров

200 лет назад англичане придумали способ воспитать эффективного «мускулистого христианина»

- Ну, как - пороли?

- Даже больно не было, - с гордостью ответил я.

Джордж Оруэлл (выпускник Итона).

«О радости детства…»

В 1884 году в Лондоне на улице Тоттенхем-Кортроуд был открыт «торговый дом» некоего мистера Хэммонда. Вскоре туда зачастили мужчины из аристократических и состоятельных семей. Персонал заведения составляли молодые «разносчики телеграмм» и пожилые приказчики. Раз в неделю в «торговый дом» прибывала подвода с розгами. Именно этот товар, несколько неуместный на улице бутиков, и надоумил лондонскую полицию проверить заведение. Оказалось, что под вывеской торгового действовал публичный дом для гомосексуалистов. Высшим кругам Англии удалось замять дело, наружу вылезли только две фамилии - принца Эдди, позднее герцога Кларенского, и священника Века, назначенного «стрелочником» и получившего четырехмесячный тюремный срок.

Все лондонское общество муссировало имена этих двух клиентов заведения, забавам же, практиковавшимся там, никто не придавал значения - ну, подумаешь, гомосексуализм и порка розгами: в школах же ВСЕ это проходили.

Недоумение вызывал, пожалуй, только тот факт, что люди практиковали такое ради удовольствия. И это притом что вся английская система обучения через розги и, как бы это помягче сказать, «неуставные отношения» готовили молодого человека к свершению подвигов во имя Родины.

Кто к нам с мячом придет…

Историки до сих пор спорят, кто придумал футбол: древние греки, индейцы майя или англичане. Но доподлинно известно, что свисток придумали британцы. Причем полиция стала использовать его лет на сорок позже, в середине XIX века, взяв пример с английских публичных школ, где преподаватели по свистку отдавали команды ученикам. И лишь в 1878 году он впервые просвистел в Ноттингеме, на матче местного футбольного клуба.

Публичная школа - еще одно важнейшее, помимо свистка, изобретение англичан. Пожалуй, даже самое важное: ведь все остальные их новшества и победы явились результатом «правильного воспитания» души и тела британцев. Сами англичане традиционно считают, что их публичные школы возникли в средние века (англичане, что ни говори, большие мастера во всем - это ж надо частную закрытую школу, по-русски интернат, обозвать публичной!). Но мы-то помним о желании каждого европейца удревнить свою историю, возвести ее если не к Моисею, то хотя бы к солдатскому императору Древнего Рима.

Так и с английскими школами: прилежные исследователи выводят их из 1797 года. Именно тогда в Англии был опубликован доклад некоего Эндрю Белля, завхоза колониальной школы в индийском Мадрасе. Завхоз, что твой Левша, обратился к британскому парламенту с призывом распространить невиданное педагогическое чудо на всю Англию.