Дети Бога - [138]

Они не виделись много лет, но он его легко узнал. У него преимущество в росте и длине рук, но он сильно постарел, заметил Китери. Морда усыпана серыми пятнами, щеки впали — наверняка недостает зубов. И худой: ребра проступают, хвост сделался тоньше. Правое колено плохо сгибается. Грудные мускулы ослаблены глубокими длинными шрамами, исполосовавшими левое плечо.

«Это будет не состязание, а тренировка, — подумал Хлавин Китери. — Жаль, ибо мы схожи. Мы оба пытались изменить мир — от скал до облаков — и свою жизнь — от костей до шкуры. Я сражаюсь за будущее, за жизнь нерожденных детей. Он тоже сражается за детей, но он бьется за прошлое: отомстить за несправедливость, стереть воспоминания о старых обидах. Никто из нас не доживет до времен, когда можно будет оценить, что мы совершили, но элемент трагедии способствует созданию хороших песен, — подумал Китери, улыбаясь. И спросил себя: — Кто же их споет?»

«Скоро дождь», — подумал он, глядя на грозовые тучи, сгущавшиеся на западе, пока боевые гимны подходили к кульминации. В этот миг ветер сменил направление, принеся с собой рунские насмешки и негромкий близкий звук шагов его противника. «Заговорит ли он?» — с интересом ждал Китери, когда Супаари остановился невдалеке. Что скажет противник в такой момент?

По-видимому, ничего: практичный джана'ата, не поэт. Безмолвно Супаари присел в низкую боевую стойку — с легкой заминкой, красноречиво говорившей о боли в правой ноге. Поэтому Хлавин Китери столь же молча и с умышленной грацией шагнул вперед, готовый вступить в единоборство. Как только Верховный оказался рядом, Супаари, бросив вес на левую ногу и хвост, ухватил Китери за лодыжку, рванул противника на себя и притянул к земле поразительным движением, сделавшим досягаемым горло Верховного. Крутнувшись, Китери высвободился, единым махом взметнулся с земли и, уводя голову назад, с разворота саданул хвостом. Супаари рванулся прочь, но недостаточно проворно, и получил сильный удар чуть ниже уха — недостаточный, чтобы сбить с ног, но потрясший его, — и отпрянул на несколько мгновений, чтобы прийти в себя.

Став теперь более осторожными, двое мужчин кружились, расставив согнутые руки и за своим шумным дыханием не слыша криков и отдаленного рева. Без предупреждения Супаари крутнулся на здоровой ноге, но вместо того, чтобы врезать хвостом по груди Верховного, сбивая ему дыхание, правой пяткой сильно ударил Китери под колено. Превосходный прием, и он вполне мог бы сработать, удержи Супаари равновесие. Но когда оба упали, он потерял полученное было преимущество.

Усмехаясь и радуясь, что схватка оказалась не столь неравной, как он опасался, Верховный перекатился на ноги. Взгляд его небесных фиолетовых глаз был спокоен, тело — послушно его воле.

— Ты сильнее, чем я ожидал, — без тени иронии сказал он вдовцу своей сестры. — Ты погибнешь достойно.

Ответа не последовало, если не считать острого, предупреждающего запаха гнева, и следующая атака Супаари получилась более действенной. Верховный попытался разомкнуть ножной захват, стиснувший обе его руки, но не смог, поэтому изо всей силы пихнул нижней частью, и они вместе рухнули, яростно напрягая мускулы и задыхаясь. Падение разорвало хватку Супаари, и, воспользовавшись этим, Китери развернулся, сомкнув руки вокруг тела противника.

Тонкие артерии глаз Супаари были видны с полной отчетливостью; затем, когда он откинул голову, чтобы вцепиться Верховному в горло, поле зрения заслонили короткие тонкие волосы его морды. Захваченный ощущением, Хлавин Китери не пытался отпрянуть от зубов, погрузившихся в толстую кожу у основания его шеи, но лишь закрыл глаза, всем своим существом смакуя это последнее мгновение, переживаемое на пике чувств. Он чуял тяжелое дыхание Супаари и подсознательно знал, что тот ел и пил в последний день своей жизни. Прислушиваясь к глухому стуку хвостов, колотивших по земле в поисках опоры, Китери с обостренной чуткостью насильника слышал тихое поскуливание другого тела, пребывавшего в крайней опасности.

Затем, согнувшись в полумесяц, он вдавил ступню в грудь Супаари и с криком облегчения распрямился, точно лук. Когда зубы Супаари вырвались из его горла, Китери почти не заметил боли, но он был достаточно галантен, чтобы объявить, с трудом поднявшись на ноги:

— Первая кровь за бросившим вызов!

Вкрадчивое кружение возобновилось, и после новых ближних стычек, последовавших за первой, грудные клетки бойцов стали вздыматься, загнанно и шумно хватая воздух; ни один из них не был молод, а бой оказался труднее и длинней, чем ожидали оба. Нарушая ритм схватки, чувствуя, что силы на исходе, Китери наконец сам предпринял атаку, обратив к своей выгоде более короткие конечности, чтобы исполнить финт в низком повороте. Когда противник, оберегая ноги, выставил блок, Китери трансформировал свое движение в выпад, ударив плечом мимо рук Супаари, согнутых для защиты, в его грудь. Последовал мгновенный рефлекторный отклик: Супаари сомкнул руки за спиной Верховного — роковая ошибка.

В этом смертельном объятии их глаза встретились еще раз; затем, стремительно рубанув вверх, Китери завершил схватку и шагнул в сторону. Раскинув в экстазе руки, он прокричал толпе, собравшейся на склоне холма: