Дети Бемби - [5]

— Такое мне никогда не приходило в голову, — ответила Фалина, — ты, однако, все время думаешь об этом.

— На этот раз никакого томления у меня не будет, — торжественно сказала Ролла.

— Кто знает, кто знает, — откликнулась Фалина.

— Я не верю, — сказала Ролла тихо, — после того, как Он ударом грома убил моего мужа. О! Мне никогда не забыть, как мой муж лежал тогда в луже крови и не шевелился. С того утра я боюсь томления!

— Ты же сама говоришь, что перед томлением невозможно устоять.

— Именно поэтому! — стыдливо созналась Ролла.

Невдалеке с радостно закричал Гено:

— Вот здесь! Здесь! Вот здесь упал огонек!

Остальные подбежали к нему и обступили светлячка, который лежал в траве и еле светился.

— Ну что, глупый ребенок, — сказал ему Гено, — для чего ты пустился в это безумное путешествие?

— Храбрый маленький посланец неба, — прошептала Гурри, — отдохни! Отдохни как следует! До дому далеко, а путь такой трудный.

— Он не вернется домой, — сказала Лана, а Бозо объяснил:

— Он очень устал.

— Поэтому он должен отдохнуть, бедный ребенок, — возразила Гурри, — и снова набраться сил.

Светлячок перестал светить.

— Он потух, — Гурри очень удивилась.

— Все, — Бозо отвернулся.

— Жалко, — Лана по примеру брата тоже отвернулась.

— Так бывает всегда, — поучал Гено. — Да, так бывает всегда. Нельзя не обращать внимание, когда тебя предостерегают.

Он тоже отвернулся. Ему было все ясно.

Только Гурри еще чего-то ждала. И вот светлячок замигал, а вслед затем снова засветился ярким светом.

— Он жив! — возликовала Гурри. — Он набрался сил! Он жив! Он жив!

Однажды, когда Фалина с детьми как обычно направлялась к месту дневного отдыха, на маленькой прогалине в лесной чаще сидел заяц. Склонив голову набок и задрав нос кверху, он с таким напряжением, не переставая, нюхал воздух, что его усы непрерывно шевелились. Вид у него был печальный и задумчивый.

— Здравствуй, дружище заяц, — сказала Фалина.

— Заяц поставил уши торчком.

— Здравствуй, — прозвучал в ответ его тихий сдавленный голос. Казалось, он забыл про свои огорчения и снова превратился в беззаботного зайца.

— Это твои дети? — спросил он о восхищением и тихо добавил: — Красивые, здоровые дети.

— Они тебе понравились? — спросила польщенная Фалина.

— Молодые господа кому хочешь понравятся.

Заяц опустил уши. Гено и Гурри стояли рядом и внимательно смотрели на него. Заяц сказал:

— Старайтесь изо всех сил, уважаемые, чтобы с вами ничего не случилось. Вы, как и многие другие, хорошие, благородные и невинные дети, но именно таких всегда и преследуют. Особенно остерегайтесь страшной лисицы.

Заяц заволновался.

— Не обижайтесь на меня за то, что я вас предостерегаю. Я вижу вас сегодня впервые.

— Ты никогда не выходишь на луг? — вмешалась Фалина.

— Ты же видишь, — возразил заяц, — я сижу здесь у самой опушки леса. Один прыжок — и меня нет. С лугом покончено, я не могу больше рисковать и ходить туда.

— Поэтому-то я тебя так давно не встречала.

— Ах, — пожаловался заяц, — если бы ты знала, что я пережил!

Внезапно он поставил уши торчком и встал столбиком, отчего короткие передние лапки заколотили по воздуху, и открылся покрытый белой шерстью живот.

— Ты ничего не слышишь?

Он напряженно нюхал воздух, его усы дрожали. Фалина вскинула голову, поставила уши торчком, потянула носом:

— Все спокойно. Ты всего боишься сверх меры, дружище заяц.

Гено, также как мать, потянул носом и прислушался, потому что испугался. Потом застенчиво сказал:

— Невозможно бояться сверх меры. Так не бывает.

— Умно сказано, мой юный принц, очень умно, — согласится заяц. — Я расскажу тебе, Фалина, что со мной случилось. Нечто ужасное! На меня напал лис. В самом деле, нынче даже не знаешь, где можно сесть и поесть: на опушке леса или посередине луга. Мы с тобой старые знакомые, ты знаешь, какой я осторожный, во всяком случае, я был на расстоянии не более двух прыжков от чащи. И тут разбойник внезапно выскочил как раз в том месте, откуда вышел я. Наверное, он шел за мной следом.

— Может быть, было бы лучше забраться подальше в луг? — спросила Фалина.

— Раньше я так всегда и делал, — пояснил заяц, — но ничего хорошего из этого не выходило. Однажды, когда почти совсем рассвело, я чуть не попал в когти большущей совы, этой убийцы. Трех детей выхватила она у меня из-под носа, трех прелестных маленьких зайчат. Потом хитроумная проныра подобралась еще ближе, причем совершенно бесшумно. Боже мой, как я удирал и от совы, и от лиса! Вот я и говорю, просто не знаешь, где можно сесть и спокойно скушать кусочек морковки.

Он снова встал столбиком, навострил уши и начал прислушиваться и принюхиваться.

— Все спокойно! — подтвердила Фалина, после того как она и Гено тоже втянули ноздрями воздух.

— Рассказывай дальше, — попросила, сгорая от нетерпения, Гурри.

— Итак, когда я сидел у самой опушки леса, выскочил рыжий негодяй, — продолжал рассказ заяц, — выскочил с оскаленными зубами. Я увидел свирепую пасть, алчные глаза, на меня пахнуло лисьим запахом, и сначала я испугался до смерти, но потом совершенно бессознательно сделал два нерешительных прыжка. Он — за мной, подобрался почти вплотную. Я подумал, что мне пришел конец, и помчался. Он не отставал. Тогда я резко метнулся в сторону он проскочил вперед, и я, наконец, его чуть-чуть опередил. Но это мне мало помогло. Он гнался за мной неотступно, я задыхался, голова раскалывалась. Я сделал три петли, пока добрался до леса. У меня потемнело в глазах. «Беги изо всех сил, — думал я, — дело идет о твоей жизни!» Но я чувствовал, что меня надолго не хватит. Я знал, что в зарослях бузины есть яма. Впереди никаких петель. Я свалился вниз и лежал там без сил, сердце колотилось, в ушах по-прежнему стояло шумное дыхание лиса; я дрожал и ждал конца. Ничто не могло заставить меня пошевелиться. Мне было все безразлично. «Будь что будет», — сказал я себе. Но он не появился! Я был безоружен, он — сильнее. Но я был быстрее и измотал его! Еще сегодня, когда я вспоминаю об этом, меня трясет от страха.