Дети ада - [7]

То, что совсем недавно считалось мещанством, приобретательством, даже был придуман газетчиками расхожий термин «вещизм», стало нормой жизни в больших городах. Впрочем и раньше Рогожин не считал предосудительным покупать понравившиеся заграничные вещи и одежду. Что же делать молодому человеку, если отечественная продукция ни в какое сравнение не идет, с импортной? Вызывая неудовольствие у Первого, приходил на работу в райком в голубых джинсах и мягкой кожаной куртке на молнии. Одежду и обувь местных фабрик он, пожалуй, со школьного возраста не носил, как и большинство его сверстников. Самым дорогим приобретением, конечно, были видеомагнитофон «Акай», и цветной телевизор «Панасоник». Видеокассеты тоже обходились недешево. Советские фильмы Иван не смотрел уже несколько лет, более убогого зрелища трудно и придумать. Даже лучшие из них, как «Маленькая Вера» или «ЧП районного масштаба» навевали такую тоску, что волком хотелось завыть. Голая правда о нашей скотской жизни ранила больнее приукрашенной лжи. Зарубежные боевики да и психологические фильмы приоткрывали незнакомый советскому человеку мир Запада и Америки. И мир этот тоже обнаженный, жестокий заставлял задумываться над смыслом жизни. Видя на экране супермаркеты, магазины, заваленные разнообразными товарами в красивых упаковках, обустроенные квартиры иностранцев — сколько у них только на одной кухне всего самого современного и необходимого, облегчающего домашний труд, становилось обидно, что судьба так обошла нас, где мало думали о человеке и его удобствах. Все то, что там может иметь обыкновенный трудящийся гражданин, у нас приобретали за большие деньги лишь избранные. Это заграничные гарнитуры, всевозможную дорогую технику, холодильники, стиральные машины, пылесосы и прочее. Все это имели: партийная элита, дипломатические работники, журналисты-международники, известные артисты и спортсмены. И это ничуть не мешало им в печати и с экрана телевизора обличать «язвы капитализма» и прославлять самый передовой, самый гуманный, самый лучший в мире советский образ жизни...

2

13 июня Иван Рогожин вернулся из Германии, куда командировал его Александр Борисович уладить одно важное дело для «Аквика». Шеф быстро сообразил, что с нашими типографиями дела иметь становится все труднее — они стремятся как можно больше урвать средств от реализованной продукции, не отставали от них производители бумаги, распространители из «Союзпечати». Вот тогда и пришла ему мысль закупить в Германии небольшую современную типографию, пусть даже не новую. Зарубежная полиграфия так далеко обогнала отечественную, что имея высокую производительность, могла размещаться не в огромном корпусе, а всего-навсего в одной небольшой комнате. И качество продукции выше, чем у нас. Оборудование в советских типографиях давно устарело, заменить его стоило слишком дорого, да и кому это нужно? Полиграфисты нашли выход из положения очень простой: постоянно увеличивать стоимость печатания. Никаких законов, ограничивающих произвол полиграфистов и бумажников не существовало и цены на издание книг стремительно росли, как соответственно поднимались цены и на сами книги. И все равно сотни коммерсантов бросились в книжный бизнес. В городах шла торговля самыми разнообразными изданиями прямо на улицах. Классику, значительную художественную литературу вытесняли детективы, фантастика, советы огородникам, секс, порнография. Издательствам стало не выгодно выпускать книги современных писателей даже талантливых, потому, что их у нас перестали покупать. Крах СССР больно ударил и по писателям, художникам, композиторам. Горели театры — туда перестали ходить, а государство «зажимало» субсидии. Известные артисты и деятели культуры с экранов телевизоров плакались, что культура в стране погибает... Их можно понять: привыкли получать от государства премии, звания, высокие гонорары, а тут вдруг все переменилось. Раньше-то сами себе назначали все это. Не было в стране ни одного литературного чиновника, который бы не был увенчан званиями, наградами, премиями.

Дела «Аквика», несмотря на все это, шли в гору, на счету кооператива уже были миллионы, Ганс Майер был готов продать, вернее, обменять небольшую действующую типографию на не столь уж и большое количество кубометров карельской березы. Немец производил мебель для богатых людей и ему требовалась именно знаменитая карельская береза, произрастающая только у нас и нигде более. Шеф съездил в Петрозаводск, переговорил с нужными людьми — с собой он всегда брал кейс, набитый пачками крупных купюр — заинтересовал их своими предложениями и заключил договор на поставку в Германию карельской древесины. Рогожин возил Майеру образцы. Так же в его обязанности входил и осмотр типографии, договоренность о ее транспортировке в Санкт-Петербург. Сделка была законной, Бобровников заручился необходимыми документами и подписями влиятельных людей. Гансу Майеру ничего этого не нужно было делать. У них там все гораздо проще. Когда Иван уезжал, рабочие уже приступили к демонтажу типографии, не будет задержки и с транспортом. Типографию Майер обязался доставить в Россию на собственных грузовиках. А вот Рогожин не очень-то был уверен, что карельская береза прибудет в Германию в срок. Об этом он честно признался немецкому промышленнику, но тот и не удивился, через переводчика сказал, что осведомлен о наших трудностях, но верит в честность молодых русских бизнесменов и простит им некоторую задержку, но не более, чем на месяц. Иван отлично знал, что на товарных станциях Петербурга и больше простаивают неразгруженные вагоны с контейнерами, где иногда находится и скоропортящаяся продукция, но верил в деловую хватку Саши Бобровникова. Проявил и сам некоторую хозяйственную смекалку: посоветовал немцу использовать грузовики для доставки на них части карельской березы. Тот подумал и согласился. Кое-что после разгрузки типографского оборудования придется в грузовиках изменить, древесину погрузить более короткую, чем оговорено. На всякий случай он пошлет двух рабочих с пилами. Они все там на месте сделают, все равно ведь большую часть березы нужно будет распиливать.