Детективы - [18]
— Вот в этом я не сомневаюсь, — согласился Борг. — И все-таки нам придется арестовать вас.
Как инспектор догадался, кто из четырех мужчин преступник?
— Вот в этом я не сомневаюсь, — согласился Борг. — Откуда вы могли знать, что доктор Менгель — дантист?
— О, какой же я болван! — с досады бледнолицый даже стукнул себя по лбу. — Попасться на такой мелочи. Да, — добавил он со вздохом, — я отомстил садисту Менгелю.
— Но за что? — одновременно спросили Борг и Глум.
— Я почти час терпел издевательства Менгеля над одним зубом. Но когда он, покончив с ним и перейдя к другому, вырвал мне по ошибке не тот зуб, я уже не выдержал.
— Кажется, я его понимаю, — сочувственно произнес Глум и повернулся к Боргу. — А как вы вычислили его в сауне?
— Это было очень просто. После парилки лицо не может быть бледным. Вы ведь тоже заметили этот нюанс с цветом лица?
— Да нет, — усмехнулся сержант, — бедняга единственный, кто сидел в кроссовках, все остальные были босыми.
ДОКТОР ОДИНГОТ
СЛУЧАЙ В ГОРАХ
Воскресным вечером доктор Одингот, лежа на диване, слушал джаз. Как обычно. Он не изменил своей позы даже тогда, когда в полуоткрытую дверь террасы протиснулся инспектор Ступорс. Смущенно кашлянув, он застыл над бренным телом доктора.
— Что там у вас на этот раз, инспектор? — не открывая глаз промычал Одингот.
— Дело о наследстве, сэр.
— Опять наследство, — поморщился доктор, но громкость чуть-чуть убавил. — Выкладывайте.
— Вы, конечно, знаете о неожиданной смерти Грэга Чебуракиса с готовностью начал Ступорс.
— Ну да, нефтяные заводы, океанские верфи и прочее, — вяло откликнулся доктор.
— Вот, вот, — заторопился Ступорс, — видя, что собеседник стал терять интерес к разговору. — У Чебуракиса не было законных наследников, и большую часть своего огромного состояния он собирался завещать своей многолетней любовнице. Но за день до смерти порвал завещание, узнав о ее измене. В итоге на деньги Чебуракиса претендовал один его дальний родственник. Но неделю назад, — заволновался Ступорс, — заявился некто Нехороски, бывший инструктор по альпинизму, предъявивший рукописную записку Чебуракиса, в которой Грэг обещал этому типу половину состояния за спасение своей бесценной жизни.
— Это действительно имело место?
— Трудно сказать, — развел руками инспектор, — во всяком случае доподлинно известно, что двадцать лет назад этот самый Нехороски помогал Чебуракису совершить восхождение на одну из не самых высоких вершин Гималаев. И вот там на высоте шести тысяч метров Чебуракис якобы сорвался в пропасть, а Нехороски, рискуя жизнью, вытащил его. Тогда растроганный Чебуракис вытащил ручку и окоченевшими от сильного мороза пальцами нацарапал на клочке бумаги обещание завещать Нехороски половину своего состояния.
— И в чем же проблема? — неожиданно очнулся доктор Одингот, с трудом разлепив глаза.
— Дело в том, что сам Чебуракис никогда не вспоминал об этом трагическом случае в горах. К тому же эксперт, изучавший текст записки, высказывает сомнения в ее подлинности, хотя и допускает, что ее написал Чебуракис, учитывая экстремальные условия, в которых тот находился. Но я хотел бы, чтобы вы сами взглянули на копию этой записки. — Ступорс стал суетливо рыться в портфеле. — Хотя чернила выцвели от времени, — добавил он, доставая листок бумаги, — текст легко разобрать.
— Уберите ее обратно. — Одингот снова прикрыл глаза. — Записка наверняка поддельная.
Почему доктор Одингот сделал такой вывод?
Чернила в сильный мороз должны были замерзнуть.
ПЕРЧАТКА И РЕВОЛЬВЕР
Телефон зазвонил как всегда не вовремя. С трудом оторвавшись от компьютера, доктор Одингот поднял трубку.
— Очень важное дело, сэр, — донесся откуда-то издалека взволнованный голос инспектора Ступорса. — Убит профессор Козероги. Есть некоторые странности. Я надеюсь на вашу помощь, сэр, — добавил Ступорс после паузы. — Вы знаете, куда ехать.
— Хорошо, буду. — доктор в сердцах бросил трубку на рычаги…
Через двадцать минут доктор уже поднимался по ступенькам роскошного особняка семьи Козероги навстречу предупредительному Ступорсу. Инспектор тут же стал вводить доктора в курс дела:
— Кроме профессора в момент убийства в доме находилась его жена Нейла, ее сестра Лори и охранник Бэнг, чрезвычайно надежный человек. Час назад в кабинете Козероги раздался выстрел и Бэнг, куривший внизу, на ступеньках, — кстати, это подтвердили случайные прохожие, — тут же побежал к боссу. В дверях его кабинета он столкнулся с сестрами Кискас (это их девичья фамилия), якобы только что вбежавшими туда. Козероги с простреленной головой лежал на полу, рядом лежал дымящийся револьвер. Вроде бы обычное самоубийство.
— Ну и что же тут странного? — спросил Одингот, еле поспевая за инспектором.
— Странным было то, что на револьвере не было обнаружено отпечатков пальцев.
— Еще что-нибудь? — доктор едва уловимо нахмурился.
— Да. Недалеко от револьвера Бэнг обнаружил стильную дамскую перчатку с монограммой Нейлы Козероги.
— Понятно, — задумчиво протянул Одингот. — А что говорят сестры?
— Обе они утверждают, что, услышав выстрел, тут же ринулись из своих комнат к месту происшествия и фактически одновременно ворвались в кабинет профессора. Да вот и они. — Ступорс кивнул головой в сторону двух молодых женщин, сидевших на разных концах огромного дивана в холле особняка. Та, что справа, — инспектор указал на эффектную блондинку, руки которой, унизанные перстнями, все время находились в движении, — Нейла. А другая, естественно, Лори.
