Детектив на исходе века [Российский триллер. Игры капризной дамы] - [34]

— Не ошибся, — ответил обескураженный Коля, при этом открыв рот. Впрочем, рот открыли и Кроев с Денисовым, не понявшие, откуда Корж мог знать точный возраст Колька.

— Вот, сорок два, — продолжал Корж, — а ты все еще легавым мстить собираешься. Или уже все отомстил?

— Будем скромными, — сказал Колёк, приосаниваясь.

Но Корж не дал ему войти в роль.

— Ну, разумеется, — оборвал он бродягу, — ты надеешься дурака повалять и в спецприемник бродягой уйти. Не получится, Колёк, не получится. У нас тут преступленьице одно висит вторую неделю, и кажется мне, что ты с одного боку к нему причастен. А?

— Не выйдет, начальник, — ответил побледневший Колёк, я в Кедровку позавчера приехал.

— А это нужно проверить, — ехидно проронил Корж.

— Вот вы и проверяйте, — ответил задержанный.

— Проверим, проверим, — усмехнулся Корж и протянул ему лист бумаги:

— На имя начальника райотдела от такого-то, ну да ты знаешь как, не первый раз пишешь и поточнее, когда прибыл, к кому, зачем, а мы проверим…

Задержанный взял бумагу и ручку, посмотрел на Коржа, но тот снова начал что-то набрасывать на листе бумаги, словно не сомневался, что Колёк напишет объяснение.

И Колёк сломался. Он посопел для приличия некоторое время и вывел первую строчку. Минут через пятнадцать Корж взял у него лист, посмотрел небрежно и позвонил дежурному.

Когда задержанного увели, Корж передал объяснительную Денисову.

— Все это ты мог сделать сам, если бы немного подумал и правильно оценил задержанного, — сказал он.

— Все понял, — ответил Денисов, — кроме Колька и возраста.

Корж усмехнулся:

— И возраст, и имя можно было узнать, посмотрев на его руки: на пальцах левой руки у него «Коля» выколото, а на правой — год рождения. Вот у тебя шрам на запястье. Ты о нем помнишь? То-то. Но не это главное. На предплечьях у него уж больно крупно 3ЛO наколото. Ты знаешь, что означает это: угрозу, за все, дескать, лягавым отомщу. Надпись такую накалывают в зоне. И чаще всего делают ее не те, кто лягавым мстить собирается, — такие афиш не любят, а те, кто строят из себя отпетых, а на самом деле отпетых побаиваются. Вот это ты должен был заметить, это главное, это черта характера, если не весь характер человека, который выдает себя за матерого преступника, а на самом деле является сявкой. Отсюда и надо было плясать. И если бы ты разобрался в этом сам, не было бы нужды меня приглашать. Сколько раз зарекался проводить отпуск дома.

Он пожал руки Кроеву и Денисову и недовольный ушел домой.

— Ну как? — спросил Денисов Кроева.

— Случайность, — ответил тот.

— Случайность, — изрек Денисов, подняв вверх указательный палец, — в розыске — проявление закономерности.

Из услышанного Кроев понял, что опер цитирует своего начальника.

Начальство, усевшись в автомобили, уехало к коровнику и там о чем-то спорило.

«Что они там не поделили?» — думал Кроев, выглядывая в окно.

Тут появился Корж и прервал его размышления. Он уселся на лавку и, роясь в карманах пальто, продолжил прерванный разговор:

— В сгоревшем коровнике уже третий год по ночам никто не дежурил, все говорят о нехватке людей. Это обстоятельство, разумеется, подтверждает и совхозное начальство. Таким образом, прорисовывается чистейшая халатность. Но халатность любому начальству, как нож в сердце, и оно безапелляционно заявляет твоему шефу, да и моему тоже, что это дело рук так называемых супостатов. И в доказательство этого вспоминают разговоры двухгодичной давности о «красном петухе». Но все это, конечно, ерунда. Все проще. В коровнике стоит большой ларь с комбикормом…

— Ну и что! — спросил Кроев.

— Ну, Саша, — удивился Корж. — Ты не первый день в районе, знать должен обстановку с кормами. Ларь этот закрывается на висячий замок, а ключ имеет только завфермой. Это ей так кажется, а на самом деле каждый уважающий себя скотник имеет свой самодельный ключ, а не уважающие себя открывают замок гвоздем или согнутым электродом, открывают и берут корм. Причем не всегда домой, чаще всего своей группе совхозных коров. Сам понимаешь, с кормами тяжело и комбикорм получают по норме, через весы. Так вот, изъятия производят ночью, во время дежурства. Представь себе, что скотник из другого коровника прибежал туда ночью и впопыхах окурок оставил… Это самая вероятная версия.

Корж посмотрел на свои руки, увидел в них пачку сигарет, закурил и продолжил:

— Ночью на ферме было двое: скотник Тропин, первый заметивший огонь, и телятница, ее сейчас Глинков устанавливает. С Тропиным я мимоходом поговорил — темный он. Говорит, что увидел огонь и поехал в село. В коровник, дескать, не заходил. Клянется, что про ларь ничего не знает. Вранье это. Об этом ларе все отделение знает, а он слыхом не слыхивал. Вообще он фигура интересная, из «ортодоксов». Если уж упрется во что-нибудь — не сдвинешь. Судим был по двести шестой, наказание в колонии отбывал, так что кое-какое стационарное образование получил. Попивает, иногда крепко… Смекаешь, какой оппонент тебе в скором времени достанется. С ним повозиться придется. У меня чутье на эти вещи. Не чист он в этом деле, не хочу сказать, что он поджег, но о чем-то существенном умалчивает — точно…