Детектив Марк Вентура - [32]

— Муж? — все-таки отбросив в сторону этикет, быстро перекрестился вместо вечерней молитвы, принял лежачее положение детектив и, укрывшись толстым шерстяным, отдающим каким-то древним одеколоном и нафталином пледом, повернулся к ней — вы были замужем? А где он?

— Надеюсь в аду — недобро усмехнулась Мариса и пояснила — там, где ему самое место.

Ловкими умелыми движениями она вертела мантию детектива на просвет, чтобы понять, как ее чинить. Стражники герцога Ринья почти оторвали ему рукав, две из трех застежек на груди и почти вырвали большой кусок на левом плече. Пострадал и подол. Наверное, от того, что его волокли по земле.

— Это бесполезно — заключила Мариса и рассудила — можно срезать позумент, укоротить и нарезать заплат… но это будет идиотизм. Уже не в моде, прошлый век. Что с рубашкой? — потребовала она и с напористо выжидающим выражением уставилась на детектива. Вертура в сердцах махнул рукой, снял рубашку, поежился от холода и набросил на себя второй, лежащий рядом, такой же колючий как и тот, которым он укрыл ноги, плед.

Рубаха пострадала меньше мантии — она была просто разорвана на груди заколкой, когда его схватили за одежду. От острого бронзового языка на ключице детектива тоже остался болезненный кровавый след.

— Рубашку теперь только на бинты или в печку — покачала головой Мариса — что в шкафу?

И она с хозяйским видом распахнула большой стенной комод и заглянула в него.

В нем нашлись и рубаха и строгая черная мантия, но, как выяснилось в сравнении с испорченными вещами, все, что было в шкафу, оказалось мало детективу.

— Какие фасоны! — изумленно глядя на строгую клетчатую мантию с прямым подолом и широким отложным воротом, громко воскликнула Мариса — сколько им? Пятьдесят лет? Что за престарелый модник-кривляка здесь жил?

Но Вертура не слышал вопроса. Утомленный сегодняшними приключениями и разморенный волшебной, снявшей всю боль таблеткой, которую дала ему Хельга Тралле, куратор полиции Гирты, он уже пригрелся и уснул, укрывшись толстым мягким одеялом и отвернувшись к стене.

* * *

Он не знал, как долго он спал и сколько сейчас времени, но проснулся он от осторожного стука в дверь. Его рука метнулась в сторону, пытаясь нащупать меч, но меча рядом не было. На секунду ему стало страшно, он вскочил, сел и затравленно огляделся, но мягкая теплая ладонь ласково сомкнула пальцы на его плече. От этого прикосновения он окончательно пробудился.

В печке ревело пламя. Озаряло комнату рыжими сполохами через матовую дверцу. Лампа была переставлена на подоконник, светила в спину детективу.

Мариса встала с кресла, отложила толстую книгу и подошла к двери.

— Вот — продемонстрировал корзинку дворник Фогге — горшок с мясом, масло, зелень, вино, чай, хлеб. Все что просили, все купил.

Он подслеповато щурился, пытаясь приглядеться к полутьме комнаты, но Мариса выдала ему несколько медных монет и выставила его за дверь. Поставила на стол корзинку и вернулась к постели. Пока детектив спал, она сняла свою тяжелую темную мантию и теперь на ней были только та самая белая, с широкими, сейчас подвязанными по локоть для домашний работы рукавами рубаха, плотная бархатная юбка до пят и черная шерстяная жилетка. На голову она повязала шейный платок, но несколько прядей ее длинной челки выпали из него, красиво обрамляли щеки. Вертура залюбовался ей — почти бесшумно переступая белыми босыми ногами по доскам пола, в своих темных длиннополых одеждах, спросонья, сквозь жар от принятого лекарства, она виделась ему таинственным черно-белым призраком.

— Вы очень красивая женщина — не удержался и высказался детектив. В обычном трезвом состоянии ума и в подобной обстановке он бы никогда не решился не подобный нескромный комплемент.

Мариса довольно улыбнулась, повела плечом, он не был уверен в полутьме, но ему показалось, что она даже покраснела.

— Ни керосина, ни еды, ни чая, ни ножа, ни ложек нет — пожаловалась она детективу, поддела пальцами натянутый поверх горловины горшка с тушенным мясом вместо крышки кожаный пузырь — с бойни сэра Ринья — продемонстрировала она клеймо и наигранно улыбнулась — не стошнит?

На столе уже стояла открытая бутылка вина и недопитый фужер.

— Его бы самого в этот горшок и в печь — поделился мыслями детектив — что за человек…

Мариса отставила горшок с мясом и смерила Вертуру тяжелым взглядом, решая, говорить ему или нет. Она долила вина в фужер и залпом выпила его, налила себе снова, молча села на стул, держа его в руке.

— Не лезьте к нему — наконец сказала она, понизив голос, поставила горшок с мясом на печь, разломала в него кусок хлеба, вернулась к столу и села вполоборота к детективу — вообще ни к кому тут не лезьте. И не ходите. А к Ринья особенно. Он сумасшедший. После того, как убили его сына, он совсем озверел.

— Убили?

— На войне. Сэр Булле приказал идти в кавалерийскую на терции. Карл Ринья, сын погиб, а Георг, отец, уцелел.

Мариса сделала паузу, поежилась. Вертура молча слушал. За окном шелестели капли дождя, с грохотом прокатилась карета. Мариса выпила еще вина, долила из бутылки, пересела в кресло, поближе к детективу, подвинулась к нему, словно опасаясь, что их могут услышать, выразительно заглянула ему в лицо, поджала колени. Ее взгляд стал сумрачным и диким. Сполохи пламени плясали в ее темных глазах, словно отражаясь в мерцающей бездне.