Детектив и политика. Выпуск №2(6) (1990) - [80]

В этот момент открылась дверь и вошел Сидоров.

* * *

Дежурный комендант рассказывал, что он сразу почувствовал какое-то жжение в глазах, странное свечение на входе и только потом обнаружил атташе, вернее, очень похожего на него человека. Дело в том, что вошедший был в шортах, майке со словами "Вся власть Советам", тапочках на босу ногу и широко улыбался. Между тем это был рабочий день, вторник. На вечер было назначено партсобрание, и в повестке дня стоял вопрос о поведении атташе. "Во, влип парень!" — почему-то подумал комендант.

Услыхав про это странное явление, все побросали работу и собрались у входа, рассматривая Сидорова с некоторым суеверным ужасом. А тот спокойно улыбался, и точно — от него исходило едва заметное свечение. Потом, правда, Баба Надя утверждала, что это просто пар шел от его разгоряченного тела и что солнце светило прямо в глаза, но факт — что-то было не так с Сидоровым.

Спустился вниз и Вениаминыч. Он ничего странного не нашел, только поморщился слегка, увидев, что атташе одет фривольно, не по форме.

— Ты что, голубчик, воскресенье со вторником спутал? Ну-ка, зайди ко мне.

И оба скрылись на втором этаже.

То, что Сидоров рассказал, было настолько невероятно, что Вениаминыч сначала ничему не поверил.

— Ты представь, — говорил он мне, — входит полуголый советский дипломат, весь из себя сияющий, как после пол-литры, и несет чушь о летающих тарелках, пришельцах и тому подобное. У меня, честно, мелькнуло, не послать ли за Василиском и врачом, и чтоб — в Москву, как психического. Но потом присмотрелся, вроде нормальный. А чушь несет. -

А с Колей Сидоровым случилось вот что.

Он шел с обеда на работу своим обычным маршрутом, в обычном костюме, рубашке с длинными рукавами и галстуке. Проходя мимо пустынного пляжа, он вдруг почувствовал непреодолимое желание раздеться и окунуться в манящую голубую воду Индийского океана. По его словам, как он ни боролся с собой, как ни противился порочному позыву, его против воли занесло на пляж, и через минуту он был в плавках. ("Откуда они взялись, Николай Вениаминович, ума не приложу".) Но не сразу вошел в воду атташе Сидоров. Непосредственно перед этим его постигло еще одно странное для советского дипломата желание — и опять же непреодолимое — сделать ряд упражнений по системе "ушу", которую, кстати, Сидоров не уважал. Но у него получалось все великолепно, и, когда он вошел в очень сложную позу "оленя, готовящегося к защите", дающую чрезвычайное наслаждение и собирающую волю в кулак, он ощутил слабое прикосновение к плечу. Он подумал, что это, наверное, дядя Том просит его уйти и не мешать уборке пляжа, потом понял, что туземец вряд ли столь нежно сумел бы взять его за плечо. Он обернулся. Над ним стояло бесплотное существо огромных размеров, с тремя светящимися глазами и маленькими рожками, как у жирафа. На руках было по три пальца. Тело было прозрачно, и сквозь него Николай ясно видел развалины старой гостиницы. Неподалеку стояли еще двое.

Страх, парализовавший Сидорова, как-то очень быстро улетучился, и он проникся горячей доброжелательностью к неведомым пришельцам.

— Вы кто? — полюбопытствовал он, хотя все было и так ясно.

— Пришельцы, — просто ответил один из них. — А ты Коля Сидоров, да?

— А откуда вы меня знаете? — опешил Сидоров.

— А мы все про вас знаем, — самоуверенно заявил дух. — Хочешь, проверь.

Сидоров задумался.

— Хорошо, — спросил он. — А вот кто у нас первый секретарь?

— Пожалуйста: Громов Василиск Иванович, он же офицер безопасности, 1929 года рождения, образование незаконченное высшее, работает не в том ведомстве, в котором вы, зарплату получает большую, а работает меньше, тайно выпивает, жену свою не любит, более того, женился на ней по расчету, собирается развестись по приезде, написал на вас донесение, после которого вам может быть плохо, — отбарабанил пришелец, как по писанному.

— Вот это да! — изумился Сидоров. — Это вы так про всех наших знаете?

— Не только про ваших, но и про всех землян.

— Ну, про землян не надо. Вы лучше про посла скажите!

— Посол, Козлов Николай Вениаминович, третья командировка, заслуженный дипломат чичеринской школы, испытанный боец партии и советской внешней политики, добрый семьянин, иногда выпивает, крепко любит Зою, но у него это не так серьезно, как кажется многим. У него будет много неприятностей, но все кончится хорошо.

— Ты понял? — говорил мне потом Вениаминыч. — Им уже тогда было известно, что у меня будут неприятности. Они там, наверху, все знают, от них ничего не скроешь. Конечно, спасибо им за характеристику, но могли бы что-то сделать, чтобы не доводить дело до черт знает чего. Хорошо еще, что Сидоров — наш человек. А если бы враг? Ты представляешь?

Николай, несмотря на свою начитанность, долго не верил в реальность происходящего. Он попросил пришельцев дать характеристику еще на нескольких совколонистов. Те не только не возражали, но, напротив, по своей инициативе сообщили Сидорову массу дополнительных подробностей.

Открылось, например, что Г.С. Борзов, торговый советник, вообще никакого отношения к внешней торговле никогда не имел, а тихо продвигался по службе благодаря успехам своей жены-массажистки. А та, в свою очередь, ловко использовала заинтересованность мужа в карьере и вела совершенно свободный образ жизни. Ей, кстати, вовсе не хотелось ехать в "эту глухомань", как она называла Остров, по-юму что жизнь в СССР ее полностью устраивала.