Десятый праведник - [38]

Внезапно гвалт стих, словно отрезанный ножом, и над толпой пронесся вздох изумления. Как по команде, головы повернулись налево, туда, где лесистый склон переходил в озеро, и сейчас из-за него выплывала огромная тупая морда. «Вельтгершер», узнал Николай, гордость Аренса, символ военной мощи и превосходства в воздухе. Таким дирижаблем не могло похвастаться ни одно из соседних мини-государств. Он летел совсем низко, всего в десятке метров над водой, оставляя полоски голубоватых струек дыма от каждого из четырех паровых двигателей. По сравнению с колоссально длинным вытянутым телом полицейского дирижабля тот, что сбил Баска, казался просто пигмеем. Нижняя половина корпуса махины была покрашена в небесно-голубой цвет, а выше была травянисто-зеленой с бесформенными коричневыми пятнами. Водное зеркало под ним покрылось рябью от работающего винта. Темный овал тени пробежал по озеру и упал на очумевший народ, стоящий на пристани. Два винта сбавили обороты, и машина неподвижно зависла.

В середине толпы образовался большой пустой круг. Из двери гондолы вниз полетела веревочная лестница, и по ней один за другим начали спускаться солдаты с полной боевой выкладкой.

Николай слегка пошевелил плечами. Ремешки рюкзака поползли вниз. Он спустил их до локтей и собрался было освободиться от опасного груза, когда что-то твердое уперлось ему в ребра.

— Поправь рюкзак, недоносок, — прошипел ему на ухо хрипловатый голос. — Живей и без фокусов, если тебе дорога твоя шкура!

«Да здесь кишит этими, — в отчаянии подумал Николай, неохотно поправляя ремни рюкзака. — Вот и мне пришел конец, как когда-то Дику, Баске, Бешеному Бернару и Папе Карло… И самое обидное — уйти, так до конца и не поняв, к чему это все, в какое дерьмо я умудрился вляпаться… Кому понадобился, porca miseria?[15] Кому? И зачем?

Толпа отступала назад, образуя все более широкий круг. В его центре остались лишь двадцать спустившихся солдат. Двое из них схватились за веревочную лестницу снизу, натянули ее, и из гондолы, не спеша, начал спускаться мужчина в гражданской одежде — высокий и худощавый, одетый в безупречный светло-серый костюм и в широкополой фетровой шляпе. Трость с набалдашником из слоновой кости, которую он держал в правой руке, не мешала его точным, размеренным движениям. Спустившись на землю, человек остановился, чтобы отряхнуть пиджак, и плавно развернулся на пятках. Солдаты расступились перед ним.

Лицо его было узким и бледным, гладко выбритым, лишь под необычайно длинным острым носом темнела тщательно ухоженная полоска усиков. Каштановые волосы спускались до плеч. Николай видел его всего пару раз, и то издалека, но узнал сразу же. Ален Буше. Шеф полиции и правая рука Аренса. Человек-дракон, как называл его Китаец, мир праху его.

Элегантным, точным жестом Ален Буше сунул трость под мышку и медленно зашагал вдоль образованного толпой крута. Его глаза переходили с одного лица на другое, и под его взглядом человек на миг столбенел, издавая потом неосознанный вздох облегчения. Походка у него была гибкой и легкой, как у выслеживающего добычу хищника, — сначала земли касался носок блестящего черного ботинка, и только потом опускалась вся подошва. Эта эластичная походка зловеще контрастировала с деревянной неподвижностью торса, шеи и рук. Буше — мясник по-французски. «Какая точность, — подумал Николай, — господь знает свое дело».

И тут ему стало не до рассуждений, потому что полицай замедлил шаг и взглянул прямо на него. Светло-голубые глаза источали ледяной холод. Николай почувствовал, как все его тело покрывается капельками пота — чисто выжатый гриб. Попытался было незаметно протянуть руку к оружию, но дуло сильней уперлось ему в ребра. Ален Буше остановился, слегка привстав на цыпочки, чтобы заглянуть в рюкзак, наконец опять уставился на него. Высокий бледный лоб наморщился, словно полицай что-то прикидывал в уме. Глаза угрожающе сощурились…

Губы Буше растянулись в смутном подобии улыбки. Он удовлетворенно кивнул и пошел дальше.

На мгновение Николай почувствовал себя полым и легким, как висящий над пристанью дирижабль. Он едва удержался на ногах, не в состоянии поверить, что угроза миновала. Дуло из подреберья исчезло. Он осторожно повернул голову, но среди людей, стоящих за его спиной, не увидел никого, кому мог бы принадлежать хриплый голос, недавно шептавший ему на ухо.

Буше продолжал обход и теперь, казалось, ускорил шаг. Он уже обошел полкруга. Безрезультатно, выдавали его нервные движения. Беспокойство передалось солдатам, которые стояли у веревочной лестницы с готовыми к стрельбе карабинами. Тревога нагнеталась в воздухе, потянуло запахом пота в тишине, нарушаемой лишь пыхтящими паровыми двигателями. Что-то должно произойти, что-то должно прорвать эту тишину…

Неожиданно часть крута напротив дрогнула, и круг распался. Два выстрела встретились среди всеобщего молчания. Люди бросились врассыпную, как горох. В освободившемся проходе, скорчившись, лежал мужчина, прижав руки к животу. В нескольких метрах от этого места бежал убийца — невысокий и полноватый, одетый в новенький зеленый костюм. За ним вслед ринулись еще несколько человек, наверное, засланных агентов.