Десятая планета - [19]

— Но как было достигнуто это? — воскликнул академик, показывая на мощные потоки огня, обрушивающегося на обезьяноподобных подчеловеков.

— Творческим трудом, — ответил Лари. — Труд возвысил нас над животными. И каждый, кто пренебрегает трудом, кто хочет существовать за счет награбленного, неизбежно начнет превращаться в животное. Видите, в каких грязных зверей превратились эти погромщики? — кивнул Лари на подчеловеков. — А теперь взгляните, как самоотверженный труд на общую пользу облагораживает нас…

И академик увидал сначала поросшие диким кустарником пространства. Сюда приходили люди. Они очищали пространства, и стройные здания начинали выситься здесь. Академик видел просторные залы, наполненные гудящими машинами. Около них трудились люди, сосредоточенные и серьезные. Они ковали металл. Бесконечные ряды готовых изделий в штабелях тянулись всюду, куда бы ни взглянул академик. И тут же рядом, близко, видел он человеческие лица — мужчин, женщин, стариков, подростков, суровые лица занятых своим делом людей. Он понял, что люди здесь куют оружие победы.

Чем дальше шел академик, тем быстрее двигалась и работа людей. На их лицах появлялись спокойствие и уверенность. Академику захотелось самому стать рядом с этим крепким молодым парнем, который вытаскивал из раскаленного горна пышущий жаром кусок металла, тоже взять в руки молот и так же ударить, чтоб огненные искры фейерверком взвились вверх. Но Лари вел его вперед без остановки. Теперь на лицах людей академик видел радость. Он прочитал в их глазах выражение доблести и геройства.

— Победа? — спросил академик.

— Да. Подчеловеков теперь нет на поверхности нашей планеты. После победоносного окончания всепланетной войны люди труда, наши предки — отцы и деды-победители — вынесли всеобщее решение жить в вечном мире. Постановили также устроить особый музей. Средний возраст человека у нас сто лет. Музей должен был существовать столько времени, чтобы три поколения видели все ужасы войны, затеянной безумными людоедами, и чтобы прониклись отвращением к ним. Надо было показать людям, что ожидало их, если бы здесь восторжествовали взбесившиеся подчеловеки…

— Я видел ваши записи фактов, — задумчиво и медленно произнес академик, вспомнив то, чему когда-то был свидетелем на Земле. — Они очень поучительны.

— Сегодня как раз последний день существования этого музея. Люди триста лет назад сделали вывод, как надо по-настоящему жить, и три поколения воспитаны надлежащим образом, — сказал Лари. — Сегодня последнее напоминание о подчеловеках — этот музей ужаса будет уничтожен. Мы с вами единственные, кто сегодня допущен сюда. Но пора. Мне хочется познакомить вас с нашими друзьями. Мы здесь все друзья. Вы увидите их на торжестве. Ведь на месте уничтоженного ужаса мы начнем строить город Счастья.

— Я хочу поскорее увидать строителей этого города! — с большим волнением воскликнул академик.

XXI

Воздушная ладья медленно плыла над поверхностью Десятой. Академик смотрел вниз и прикладывал к глазам бинокль. Он не видал громадных дымных скопищ строений. Ему казалось, что под ним гигантский ковер, затканный извилистыми лентами рек, а разноцветные пышные сады и рощи — праздничные букеты. И среди них поднимались расписные, блещущие на солнце купола зданий и стрельчатые остроконечные башни.

В бинокль он видел, как по дорогам шли люди. В том же направлении двигались и переполненные людьми воздушные экипажи.

— Вот здесь мы увидим все, — сказал Лари, помогая академику выйти из снизившегося экипажа, который академик назвал ладьей. Он не мог придумать иного названия этому виду воздушного транспорта.

С высокого холма увидел академик изрытое, заваленное камнями обширное пространство. Вокруг него среди насаждений вились дорожки, связывавшие между собою площадки. Академик узнал в одной площадке тот треугольник, где вместе с Юрой познакомился со страшными картинами прошлого Десятой.

Ласковое солнце плыло над вершинами снежных гор. Девушки и дети стояли на холме почти рядом с академиком и напряженно смотрели вдаль. На противоположной стороне на одном из утесов появились люди. Казалось, ими был подан какой-то знак. И вдруг настала такая тишина, что академик услышал биение своего взволнованного сердца.

Со стороны скалы слышался громкий неторопливый голос.

Академик мог разобрать только слова:

— …исчезнет последний след, последнее воспоминание о Звере. Да будет!

Академик всплеснул руками. Он увидал, как в окружающих горах открылись большие шлюзы. Хлынули буйные воды. Они огромными каскадами свергались с бирюзовых скал, блестя перламутровыми искрами. Они разрушали изгороди и площадки, смывали черные напластования пепла с полей бывших сражений, уносили вдаль остатки орудий смерти и пыток.

Звучала далекая музыка, и ей подпевали все, кто стоял рядом с академиком. И вот бурный поток очистил все пространство в долине. Академик видел, как вниз сбегали люди. Появились невиданные машины, и почва в долине начала покрываться нежной зеленью травы, пестрыми полевыми цветами. И причудливые силуэты острых башенок, купола невыразимой красоты зданий поднялись из этого моря зелени.