Десять железных стрел - [31]

Так что, как уже понимаешь, все это выглядело довольно хреновой задумкой.

– Позволь представить тебя остальному нашему содружеству, – подошел ближе Джеро и обвел ладонью мужчину и женщину. – С Агнестрадой вы уже встречались, а вот очаровательный дуэт рядом с ней – это близнецы, Урда и Ирия.

– Ирия? – переспросила я.

Имя звучало знакомо, но я не сложила одно с другим, пока она не подняла голову, и я не увидела татуировку на ее лице. От нижней губы до подбородка была набита зазубренная опускная решетка.

– Скитальская татуировка. – Осознание ударило в голову мгновением позже. – Епт, да ты же Ирия Клеть.

Она торжествующе усмехнулась – ну, насколько это возможно с пальцем в носу. Надо отдать ей должное, в следующую секунду она его уже вытащила, смахнула что бы там ни было и лишь потом напыжилась.

– Слышал, говнючило узкоротое? – Ирия пихнула братца; тот скорчил гримасу, чуть не черкнув не ту линию. – Сэл, мать ее, Какофония обо мне в курсе.

– А этим точно стоит гордиться? – поинтересовался ее брат, Урда. – Что, если она увидела, что твое имя написано в переулке над кучей мусора и фе… – Он издал блевоподобный звук. – Фекалий?

– Я слышала, что ты вытворила, – произнесла я. – Ты открыла портал в дом барона Высокой Тверди и вытащила через него всю гостиную.

– Вместе с его женой. – Ирия неприятно гоготнула. – Вообще-то я собиралась спереть его расфуфыренные предметы искусства и все. Надо было видеть ее рожу, тупую, с отвисшей челюстью, когда жирная жопа в удобном креслице раз – и очутилась посреди, мать его, Шрама. Явилась за жалкими грошами, ушла с выкупом. – Странно, что под весом ухмылки Ирии шея не переломилась. – Тогда-то меня и прозвали Клетью. Самый талантливый дверник в Шраме к твоим услугам.

Ирия насмешливо изобразила слабое подобие имперского приветствия, и тут я обратила внимание на ее пальцы.

Мастера дверей, видишь ли, как и всякий маг, платят за свои силы – Меной для Госпожи Негоциант. Вот только их способность прыгать через порталы требует платы их же подвижностью. Чем чаще они пользуются этой властью, тем больше нервов отмирает, тем сильнее их тело парализует.

Не заметишь, если ты не скиталец, но в то время как указательный и средний ее пальцы были здоровы, другие два Ирия держала неподвижно сжатыми. Она сделала то, отчего они навсегда омертвели. Однако если Ирия зашла так далеко и потеряла всего-то два пальца, значит, она и в самом деле очень талантливый дверник.

Не самый, разумеется.

Самый был в моем в списке.

– Не к ее услугам, формально говоря, – пробормотал Урда, не поднимая взгляда. – Не она, в конце концов, же нам платит.

– Это образное выражение, тупожоп, – прошипела его сестра. – Мы договорились, что за переговоры отвечаю я, так?

– Ты ошиблась, – отозвался Урда, продолжая выцарапывать. – Я тебя поправил.

– И вот поэтому у нас нет друзей. Из-за вот этого говнючилы. – Ирия рассеянно почесала где-то в определенно неприличном месте абсолютно неприличным образом. – Если б не ты, они б уже ползали по мне как мухи по дерьму.

– Очаровательно, – Джеро вежливо отвел взгляд и указал мне на мужчину в капюшоне напротив близнецов. – А этого таинственного чудилу кличут Тутенг.

Вот это имя уже не показалось знакомым. Честно говоря, я никогда подобного не слышала – ни среди имперцев, ни революционеров, ни кого еще. Но как только он глянул в мою сторону, я поняла почему.

Капюшон скрывал почти все черты – я едва различила однотонные зеленые глаза, жесткие, острые углы не совсем человеческого лица, – но торчащую изо лба пару рогов было ничем не скрыть.

Я знала, что у Двух-Одиноких-Стариков есть деньги. Я знала, что у него есть власть. Однако как, черт возьми, он убедил встать на свою сторону одного из кланов Руккокри – это впечатляюще даже по его меркам.

Нынче они нечасто встречались в Шраме, в основном, по собственному выбору. Изначальное вторжение Империума лишило их многих земель; об остальных позаботилось восстание Революции. Высокие, худощавые, рогатые, они в основном держались особняком, во времена первых имперских поселенцев, и единственным их взаимодействием с людьми была редкая торговля и редкие набеги. Они были первыми и, возможно, последними существами на этой новой земле, которые – изначально – не выражали открытого желания убивать, давить и сжирать всякого доступного человека.

Взамен Империум уничтожила их.

Само собой, в основном их отношение к новым обитателям Шрама разнилось от закономерного недоверия до крайне закономерной агрессии. Судя по тому, что я разглядела под плащом, Тутенг не выглядел особо дружелюбным. Однако какие бы чувства к людям он ни испытывал, он держал их столь же скрытыми, сколь остального себя, и подчеркнуто уставился в стол снова.

– Интересная тут у вас компания, – пробормотала я. – Руккокри, женщина-громила, скиталец, Урда, кем бы он ни был, и…

– Лихой красавец-бестия с талантом отыскивать неотыскиваемое?

– Я собиралась сказать про себя, но ага, ты тоже, думаю, особенный. – Я почесала засвербевший шрам. – Что, черт возьми, Два-Одиноких-Старика задумывает, если ему нужны такие?

– Рад, что ты спросила.

Я уловила его хриплый голос за мгновение до того, как ощутила его самого – и этот его пустой, сосущий голод – позади себя. Развернувшись, я увидела, что Два-Одиноких-Старика, еще более тонкий и потрепанный на свету, стоит в дверях. Он указал на пустой стул.