Десять железных стрел - [17]

Я затянула палантин вокруг нижней половины лица плотнее, заворчала в сторону собеседника:

– Любезно передавай Двум-Одиноким-Старикам извинения и наилучшие пожелания, ладушки? – Я зашагала прочь. – А если ему ни того, ни другого не надо, любезно же предложи ему наилучшее место на моей заднице – для поцелуя.

Последнее, наверное, было грубо – и даже малость необдуманно. В конце концов, ко мне не так уж часто в темных местах подходят странные мужики, которые не пытаются меня убить. Прощу тебя, если подумаешь, что я как-то уж поспешно от него свалила. И обещаю, что предамся с тобой этому спору, как только отыщу то самое имя из списка.

В тот момент, впрочем, мои мысли занимало нечто иное. Касса была лучшей зацепкой. Она знала, где Дарриш Кремень. И унесла это знание с собой к черному столу. Я осталась без подсказок, зацепок, без ничего, кроме…

– Она так и не сказала, где Дарриш, правда?

Я остановилась. Развернулась. Джеро лениво чистил ногти ножом с широким лезвием.

– Чего?

– М-м? – Он поднял взгляд, почти безразличный. – А, прости, хочешь еще что-нибудь предложить моему нанимателю? Другую часть задницы, может?

– Что ты там, блядь, только что сказал про Дарриш?

– Даже представить не могу, что я способен сказать о скитальце навроде Дарриш Кремень? – Джеро постучал кончиком ножа по щеке. – Полагаю, мне известно столько же, сколько и остальным. Многообещающий мастер щита, переметнувшаяся от Империума в скитальцы, на которую в данный момент охотится женщина с огроменным, мать его, револьвером, в последний раз виденная в компании Кассы по прозвищу Печаль, которая погибла, так и не сказав тебе, где Дарриш находится. – Он мигнул. – Похоже на правду?

– Твой клинок как-то маловат для таких игр, друг мой, – прорычала я. – Если ты что-то о ней знаешь…

– Могу сказать со всей честностью, что не знаю. – Джеро ловко подкинул нож одной рукой и вернул в потайные ножны в плаще. – Не больше того, что уже поведал, во всяком случае. – Он поморщился, опомнившись. – Ну, и еще кое-что.

Ухмылка словно вернулась, резче, жестче, ярче настолько, что чуть не осветила всю гостиную.

– Два-Одиноких-Старика знает, где она, – произнес Джеро. – И, собственно говоря, может сказать, где она в точности. Он способен определить ее местоположение до последнего шага. И выдаст тебе эти сведения.

Джеро скользнул рукой во внутренний карман. Бережно извлек оттуда стопку бумаг, скрепленную изящной шелковой лентой.

– И даже больше.

Он подошел – с осторожностью – и протянул их мне. Я уставилась сперва на его руку, потом ему в глаза. Он изобразил умоляющий взгляд, я неохотно забрала бумаги. При скудном свете различила испещрившие их безупречные чернильные строки. Вычурные карты, многословные записи о перемещениях и местах, несколько досье. Я не могла найти в них никакой связи – пока не увидела вверху листа крупные буквы.

Дарриш Кремень.

Я перелистнула страницу. И на меня уставилось новое имя.

Югол Предвестник.

Больше карт, записей, страниц. Больше имен.

– Это… – прошептала я, но у языка никак не получалось подобрать слова, чтобы «это» описать.

– Жест доброй воли, – закончил за меня Джеро. – Здесь ты обнаружишь перемещения трех особей, которые, как мы полагаем, представляют для тебя некоторый интерес. Включая их последние известные места пребывания, вымышленные имена и знакомцев. Что я предпочитаю считать жестом доброй воли. Мой наниматель, впрочем, видит в этом утверждение понятия.

Я подняла взгляд.

– Какого понятия?

Джеро мягко улыбнулся в ответ.

– Понятия, что никто не может оказаться вне досягаемости Двух-Одиноких-Стариков. Он был самым могущественным бароном самого могущественного фригольда восточного Шрама. Теперь он просто некто с кучей денег, времени и острой проблемой.

– Бумаги можешь забрать и использовать как заблагорассудится, – продолжил Джеро, указывая на них у меня в руках. – Прошу заметить, что сведения лишь двухмесячной давности – мой наниматель счел безрассудным отдавать тебе все, – однако для твоих стремлений этого должно вполне хватить. Забирай бумаги, отыщи имена из своего списка и прикончи их на относительно скорую руку. – Он фыркнул. – Или…

Он позволил слову повиснуть в темноте, уступая дорогу тишине столь глубокой, что я расслышала, как внутри бежит кровь, как бьется сердце от осознания, что́ я держу в руках. И задалась вопросом, расслышал ли то же самое Джеро.

Потому что острей той улыбки, которой он сверкнул, я в жизни ничего не ощущала.

– Или… что? – наконец спросила я холодно, не дыша.

– Или получи больше.

Он медленно подошел – под ботинками захрустели останки сожженных досок, – пока не оказался достаточно близко, чтобы я смогла увидеть его уже отчетливо.

– Ты могла бы получить все имена из своего списка. Любое, какое захочешь – он найдет. Где бы они ни прятались, кто бы их ни защищал, как далеко бы они ни убежали, Два-Одиноких-Старика способен их отыскать. Он может дать их тебе.

Джеро поднес два пальца к моему лицу. Я его не остановила. Не знаю, почему.

– Ты сможешь отыскать людей, которые подарили тебе это.

Пальцы легонько скользнули по шраму. И тот полыхнул жаром в ответ.