Десять веков белорусской истории (862-1918): События. Даты, Иллюстрации. - [11]

Жесткую имперскую политику, как ни горько это признавать, поддерживали и приветствовали "властители дум" передового российского общества. На публикации европейской печати о расправах с участниками освободительного восстания 1831 г. и их семьями Пушкин откликнулся известным стихотворением "Клеветникам России":

Что возмутило вас? волнения Литвы?

Оставьте: это спор славян между собою,

Домашний, старый спор, уж взвешенный судьбою…

Характерно, что эти строки, кроме всего прочего, свидетельствуют: защищая имперские интересы, Александр Сергеевич не сомневался, что историческая Литва — славянская страна. В унисон с Пушкиным пел еще один защитник империи — Федор Тютчев, видевший миссию России в том, чтобы:

Славян родные поколенья

Под знамя русское собрать

И весть на подвиг просвещенья

Единомысленных, как рать.

Во все времена бациллами великодержавного шовинизма были заражены и российские демократы. (Кажется, абсолютное их большинство сегодня тоже воспринимает существование независимой Беларуси в качестве некоего исторического казуса, подлежащего исправлению.) Некрасов, как известно, посвятил душителю национально-освободительного движения в Беларуси Михаилу Муравьеву (в молодости — участнику декабристского движения) целую оду, где восхвалял его в таких словах:

Бокал заздравный поднимая,

Еще раз выпить нам пора

Здоровье миротворца края!

Так много ж лет ему. Ура!

Обращаясь к представителям беларуского дворянства, "миротворец", заслуживший у наших предков прозвище Вешатель, говорил: "Забудьте наивные мечтания, занимавшие вас доселе, господа, и помните, что если вы не станете по своим мыслям и чувствам русскими, преданными Отечеству, то вы будете здесь иностранцами и должны тогда покинуть этот край". Как был бы рад царский сатрап-русификатор, если бы смог заглянуть в нашу нынешнюю реальность. Закрываются беларуские газеты, родной язык титульной нации по приказу сверху исчезает из телевещания, в национальный позор превратилась многолетняя волокита с открытием в Менске памятника Франциску Скорине. Совет министров (а почему не Министерство внутренних дел?) в 2003 году принял постановление о ликвидации единственного в стране, а значит, и в мире беларуского гуманитарного лицея… Дело Муравьева не пропало, его продолжают те (точнее, тот), кто представляет собой продукт усилий разного рода муравьевцев всех времен. Я уверен, что если бы сегодня у нас был беларуский национальный университет, за создание которого упорно борется "Таварыства беларускай мовы", то этот университет постигла бы та же участь, что и лицей. Единственная разница состояла бы в том, что закрывали бы alma mater не постановлением Совмина, а президентским указом…

Существует миф об исконной пассивности и сонной покорности беларусов. Однако не кто-нибудь, а именно наши прадеды на протяжении неполных ста лет после захвата Беларуси царской Россией трижды — в 1794-м, 1831-м и 1863-м — брались за оружие, стремясь вместе с соседями — поляками и литовцами — вырваться из смертельных объятий империи. В последнем из этих восстаний многие сражались уже не за Речь Посполитую, а за Беларусь. В рядах инсургентов находились классики беларуской литературы Винцук Дунин-Марцинкевич и Франтишек Богушевич. Повстанцы издавали первую беларускую газету "Мужыцкая праўда".

В восстаниях, как и в войнах, первыми гибли лучшие, те, кто считал только эту землю родной и готов был отдать за нее самое дорогое — жизнь. Но, несмотря на бесчисленные жертвы, беларуский народ нашел в себе силы выжить, выстоять и возродить свою государственность. 25 марта 1918 г. была провозглашена независимость беларуской Народной Республики (БНР). И хотя просуществовала она совсем недолго, но, не будь этого волеизъявления передовых сил беларуского народа, большевики не пошли бы на создание БССР.

В Советском Союзе, однако, ситуация скоро вернулась в традиционные имперские рамки, приукрашенные идеями большевистской национальной политики. В частности, это привело к тому, что в 1970-х годах в Менске, как и в других беларуских городах, не было ни одной беларуской школы. О тогдашнем состоянии исторического образования, с которым неразрывно связано историческое, а значит, и общенациональное самосознание, речь уже шла.

Двести лет, с тех пор как Беларусь оказалась в когтях двуглавого орла, нам запрещали смотреть на мир собственными глазами. Потому что колонизация — не просто захват территории. Как точно отмечает философ Алесь Антипенко, колонизация — это политика ментального, интеллектуального и культурного подчинения "туземцев", которым целенаправленно прививаются нужные метрополии комплексы. В результате оказывается, что есть "культурный" русский язык и "некультурный" беларуский. Есть богатая и славная "История великой России", а есть ее скучный и малоинтересный подраздельчик под названием "История Беларуси".

Надо признать: несмотря на огромную работу по возвращению исторической правды (по понятным причинам эти усилия национальной интеллектуальной элиты были особенно плодотворны в первой половине 1990-х годов), в XXI в. Беларусь вступила с тяжелыми последствиями колониальных комплексов.