Ободренный радушным приглашением, господин Синтез медленно приблизился и стал наблюдать открывшееся ему действительно поразительное зрелище. Перед ним на земле было растянуто гигантское полотнище — на глазок он определил, что в нем не меньше ста квадратных метров. С одной стороны ткань была привязана к вбитым в землю колышкам. Другую сторону руками поддерживали люди, застывшие в неподвижности. Во избежание путаницы следует подробнее пояснить диспозицию: так как полотнище имело квадратную форму, два его угла по одной стороне были неподвижно зафиксированы кольями, в то время как два других, параллельных, удерживали два человека. Рядом с этим куском ткани был расстелен другой, потом третий, дальше — еще и еще, сколько видит глаз и в состоянии охватить воображение.
По правую руку от господина Синтеза, доминируя над всей равниной, высилась башня, на верхушке которой горел свет.
Вдруг люди, стоявшие прямо напротив старого ученого-шведа, сделали внезапный поворот. Не выпуская из рук углов полотнища, они молниеносно пронеслись над землей как бесплотные духи. Ткань, естественно, повинуясь этому импульсу, в процессе движения, вывернулась наизнанку. Полет двух человек был ограничен размерами ткани — примерно сотней метров. Колышки оказывали легкое сопротивление, являя собой небольшое препятствие. Когда ткань была полностью вывернута, ее опять закрепляли на земле, но с противоположной стороны. Если лицевая сторона ткани оказалась бела как снег, то изнанка — чернее угля. Точно в тот миг, когда полотнище выворачивали черной стороной, свет гас. Вскоре он вновь загорался. Послушные этому сигналу, церебральные в мгновение ока перепархивали на другую сторону и так же мгновенно возвращались обратно. Черная поверхность, еще несколько секунд назад обращенная к небу, теперь лежала на земле, зато появлялась белая. И вокруг — сколько хватало глаз — тысячи, сотни тысяч человек, чье внимание было приковано к световому сигналу, одновременно повторяли маневр с синхронностью[136] и точностью тысячеруких автоматов и с той легкостью, с какой мы не перевернем даже простыни на лужайке.
Диковинная операция длилась около часу, прерываемая лишь затмениями, которые были вызваны теми, кто знал шифр таинственных сигналов.
Вдруг все разом прекратилось.
— Пока закончили, — молвил Тай Ляое. — Марсиане приняли наши сигналы. Теперь дело за нашими астрономами — им предстоит внимательнейшим образом проследить за их планетарными собеседниками и не прозевать ни одного затмения.
— Жители Марса не переняли вашей системы?
— Не переняли по очень простой причине: намного легче оперировать световыми пучками в любом количестве и какой угодно интенсивности, чем приучить сотни тысяч людей к таким слаженным действиям, какие вы только что наблюдали. Но наше расположение в Солнечной системе препятствует тому, чтобы мы пользовались средствами, которые взяли на вооружение соседи. Земля, расположенная между Марсом и Солнцем, утопает в световом излучении последнего. Таким образом, любой искусственный свет, пусть даже очень интенсивный, может не быть замеченным марсианами, несмотря на всю силу и точность их оптики. Наши предки испробовали этот способ. В результате, после сотен лет ожидания, последовательной смены поколений, потомки безоговорочно признали — да, световые сигналы исходят с Марса. В течение веков огни то загорались, то угасали, согласно очень простым периодическим законам, имеющим характер живых сигналов. Все более и более усиливая источники света, с Земли посылали ответы, да все зря. Сигналы не были замечены с Марса, так как сравнительно с Марсом мы, так сказать, обращены к Солнцу спиной.
— Это совершенно очевидно. Представим себе, что световые сигналы подают с Марса, с Земли и с Венеры. С Земли увидят огни Марса, с Венеры — огни Земли, но с Марса не увидят земных огней, а с Земли — световых лучей, посылаемых с Венеры.
— Правильно. Учитывая такие длительные и напрасные усилия, один древний астроном надумал прибегнуть к другому способу, подсказанному ему самой формой планеты Марс. Заметив, что два белых пятна, образованных на полюсах Марса шапками снегов, меняются в зависимости от времени года, он решил, что, ритмично меняя цвет какой-то поверхности на Земле, подавая этим как бы живой знак, можно привлечь к себе внимание марсиан. Это был зародыш идеи, которая так счастливо используется в наши дни. Вы не поверите, но тогдашним церебральным, уже живущим при социальном строе, подобном нашему, понадобилось несколько столетий, дабы, невзирая на безуспешные попытки установить световую связь, реализовать на практике новую идею. Тем не менее идея постепенно укоренилась, приобрела сторонников, посвятивших ей всю жизнь. Так что не думайте, что система межзвездных коммуникаций, которую вы сегодня наблюдаете в действии, утвердилась сразу, с налету.
— Я и не думаю. Ведь приходилось на ощупь, путем длительных двусторонних исследований установить код, который послужил бы ключом к вашим переговорам.
— А до того мы вынуждены были долго, на протяжении многих поколений, привлекать внимание к сигналам, пока наконец не убедились, что они приняты и поняты.
