Десять тысяч кровавых долларов - [5]

Даже две с половиной тысячи долларов, по мнению Эджа, не стоили того, чтобы из-за них умирать. Но Джимми умер именно из-за двух тысяч, а смерть младшего брата заставляла Эджа смотреть на вещи иными глазами. Не обязательно умирать. Просто рискнуть. Рискнуть в тот момент, когда терять уже будет нечего

— Чем это, ребята, вы тут занимаетесь? — неожиданно раздался чей-то голос с улицы. Вопрос был задан властно и прозвучал на том испанском диалекте, который Эдж усвоил от отца.

— Мы выяснили, что у шерифа имелся свой собственный банк, — поспешно ответил Хуан.

— Выходите!

— Сейчас…

Сидевший на столе бандит бросил сигару, раздавил ее носком сапога и дулом ружья угрожающе указал Эджу на выход из помещения

— Вы слышали, что сказал сам Эль Матадор? Живей вперед, грязная скотина!

— Я полагаю, что это был не пустой звук, — спокойно ответил Эдж и направился к двери.

— Не болтай, ублюдок! — Хуан ткнул его ружьем в спину.

Глава третья

Бандиты выстроились полукругом прямо перед шерифской конторой. В центре перед ними лежал труп Нормана Чейза. За их спинами валялось истоптанное лошадиными копытами тело девицы из заведения Рокки. Неподалеку от мертвого банкира стояли Эль Матадор и Торрес. У ног каждого из них стоял плотно набитый мешок.

Эдж предстал перед компанией в сопровождении двух своих утренних гостей. Ему хватило одного взгляда, чтобы оценить обстановку и понять, что произошло. Но к главарю ему пришлось присмотреться повнимательнее, чтобы удостовериться в том, что перед ним не ребенок, настолько малого роста тот был. Более того, на его темном коричневом лице он узнал те же черты, которые были присущи ему самому, и сразу понял, что основой его характера является насилие.

Матадор тоже чувствовал, что наткнулся на родственную душу, и, как казалось, был немного смущен этим. Его черные глаза задержавшись на короткий миг на лице Эджа, метнулись к Хуану.

— Ну, и сколько же вы там нашли?! — осведомился он. Тем временем Эдж присматривался поверх голов бандитов, не появится ли из какой-нибудь части города справедливое возмездие. Не то чтобы он рассчитывал на это, напротив, этот немыслимый вариант был для него явно нежелателен. Ведь при появлении любой, даже самой ничтожной опасности, самым логичным поступком для бандитов было уничтожение городского шерифа. Поэтому, если Эдж рассчитывал сохранить жизнь, он должен был среагировать раньше всех.

— Сотни долларов, возможно даже несколько тысяч, — гордо ответил Хуан, вытаскивая из-за пазухи пригоршню банкнот.

Разговор велся на испанском. При виде денег Эль Матадор посмотрел на Эджа с оттенком уважения и спросил по-английски:

— Так это вы являетесь шерифом этого города?

— Я не шериф, — ответил Эдж на испанском, чем снова вызвал удивление Эль Матадора. — Кое-кто убил настоящего шерифа. Я прикончил убийцу, и город предложил мне эту работу.

— И эти деньги в качестве жалования?

— Нет.

— Хм… — такой однозначный ответ явно не поправился главарю. Сдержавшись, он просто пожал плечами. — Собственно, какая нам разница, откуда взялись эти деньги. Главное, что они лопали к нам. У денег нет постоянного хозяина.

Эдж ничего не ответил, и это опять не понравилось Эль Матадору. Он наклонился вперед, раскрыл мешок, стоявший у его ног, и знаком показал Хуану, что ему следует сделать с деньгами. В то время как Хуан послушно выполнял указание, некоторые из бандитов беспокойно переминались с ноги на ногу, провожая взглядом банкноты, падавшие в мешок. Другие, наоборот, все свое внимание сосредоточили на тихой улочке. Она была слишком тихой, тишина такого рода всегда предвещает опасность, наиболее опытные ощущали ее, и это заставляло их нервничать.

Эдж наблюдал, как в распахнутый мешок, порхая в безветренном утреннем воздухе, падают старые, истертые, принадлежавшие ему банкноты. Высыпав все деньги, Хуан с улыбкой, явно ожидая слов похвалы, отошел назад. Но Матадор просто махнул ему рукой, приказывая занять свое обычное место, и принялся завязывать мешок. Пробежав глазами по фигуре удалявшегося Хуана, Эдж старался определить, где же тот мог упрятать довольно объемистую пачку денег в пятьсот долларов, лежавших отдельно в тайнике, и полученных Эджем в свое время за смерть убийцы его брата. После недолгих размышлений он пришел к выводу, что деньги должны находиться в складках свободно висящей на Хуане рубашки.

Между тем Эль Матадор, повернувшись к Эджу спиной, огляделся по сторонам и прокричал с акцентом, но достаточно правильно и громко:

— Жители Писвилла! Не пытайтесь что-либо предпринять! От этого вы ничего не выиграете. Мы получили то, что хотели, и сейчас уходим. Вашего шерифа мы забираем с собой. И если раздастся хоть один выстрел, то первое, что мы сделаем, это отправим его на тот свет. Затем мы подожжем каждый дом в городе и заберем с собой всех женщин, чьи лица хоть немного отличаются от лошадиных. После того, как они будут изнасилованы, каждую из них мы разрежем на кусочки. Решайте сами, стоят ли все эти неприятности жизней нескольких вшивых мексиканских бандитов.

Несколько бандитов, понимавших английский, громко рассмеялись, потому что хотели показать, что оскорбительные слова их вожака ничуть их не трогают.