Десять городов - [3]

– Наказанье – не ребенок!

Драться и грубить с пеленок!..

– Ну и дочь! Хоть в голос плачь!

Правда, время – лучший врач…

Время, однако, шло, но Катерина оставалась неисправимой. Когда от первых разрозненных слов она перешла к первым фразам, вернее, к первым стихам, у нее получалось что-то в этом роде:

– Милые грабители,

вашей милой крошке

поцелуйте ручки,

поцелуйте рожки.

Назвать мать с отцом грабителями! Неслыханная дерзость! И при чем тут рожки! Неужели это чудовище намекало на то, что оно способно не только драться, но и бодаться?

На самом деле Катерина не была грубиянкой, не собиралась никого бить и уж тем более бодать. Всех, кто ее слышал, вводил в заблуждение ее врожденный недостаток. Бывает врожденное косоглазие, врожденное косолапие; Катерине же от рождения суждено было путать слова. Она прекрасно знала, что именно собирается сказать, но вместо «Пить! Пить!» ее губы произносили другое слово, рифмующееся со словом «пить»: «Бить!» Поэтому «мама» у нее превращалась в «яму», «папа» – в «шляпу», вместо «отец» получалось «глупец», а вместо «родители» – «грабители». И конечно же, ей хотелось, чтобы мама и папа целовали ей не рожки, которых у нее не было, а ножки, которые у нее были.

Никто, правда, не догадывался, в чем дело, и Катерину считали дерзкой и избалованной девчонкой. Тем более в таком городе, как Поэтония, где поэзия была у всех не только на устах, но и в сердце.

Чем старше становилась Катерина, тем сильнее тревожились за нее родителя.

Когда Катерина была еще совсем маленькая, она сочинила к Новому году поздравление и спрятала стишок под папину салфетку. И зачем только отец нашел его! Вот что она написала:

«Обещаю лучше быть

папу с мамою убить!»

Как всегда, Катерина ошиблась, написав «убить» вместо «любить». Само собой разумеется, родители вышли из себя:

– Не везет так не везет!

Отравила Новый год!

Чтоб такое написать!..

Марш без ужина в кровать!

из-за того, что она путала слова, ее вечно наказывали. Бедняжка приходила в отчаяние: она так любила маму и папу, а они без конца на нее сердились. Девочка искала для них самые нежные слова, которые выразили бы всю ее любовь. И однажды она нашла эти слова:

В сердце моем бесконечная сладость.

Мамочка, папочка, вы моя гадость!

Она хотела сказать «радость», но родители этого не знали – ив наказание на целый месяц запретили Катерине ходить в кино и даже смотреть телевизор. Ей не везло не только дома. В школе у нее тоже были вечные неприятности, она неправильно отвечала на вопросы, произнося одно слово вместо другого.

Во время экзамена, когда у нее спросили имя знаменитого итальянского астронома, который перед судом инквизиции бесстрашно произнес: «И все-таки она вертится!», Катерина выпалила:

– Бармалей!

– Герой какого романа Дюма носит имя д'Артаньян? – задали ей новый вопрос.

– «Три мухомора».

– Как называется итальянский город, построенный на островах и перерезанный многочисленными каналами?

– Трапеция.

– Сколько будет: два плюс три?

– Шесть.

Естественно, она осталась на второй год. Узнав об этом, родители обрушили на нее поток стихов, где «негодница» рифмовалась с «второгодницей», а «тупица» – с «ослицей», не желающей учиться…

Катерина, которая наконец-то догадалась, в чем ее беда, попробовала было объяснить им, что она старательно готовилась к экзаменам и стала бы отличницей, если бы не болезнь, вечно мешающая ей находить нужные слова. Свое объяснение она закончила так:

Я от горя чуть жива:

нахожу не те дрова.

Родители еще больше рассердились. Она смеется над ними? При чем тут дрова? Неужели она собирается остаться недоучкой и пойти в дровосеки? И они разразились новой тирадой – на этот раз с рифмой «учка – точка»: недоучка, штучка, злючка, колючка, взбучка…

С подругами она тоже все время говорила невпопад. Например, одна из девочек вежливо приглашала ее на переменке:

– Катерина, в воскресенье

жду тебя на день рожденья.

А Катерина с благодарностью отвечала:

– Ах, какая мне награда!..

И хотела прибавить: «Очень рада», а вместо этого выходило:

– …Очень надо! Очень надо!

Встретив подругу в новом платье, Катерина спешила сказать, что не видела такого элегантного наряда ни на одной франтихе, но, как обычно, путалась в словах и говорила:

– Ты элегантней всех слоних:

такого платья нет у них.

Со временем все начали сторониться ее, и бедняжку это очень огорчало. В конце концов иссякло и терпение родителей. Однажды она слышала, как мама жаловалась на судьбу:

– Ох, судьба моя печальная!

Катерина – ненормальная…

Катерина в слезах выбежала на улицу. Слово «ненормальная» мучительно звучало у нее в ушах. Она была нормальная, она это хорошо знала, ее сердце было полно любви к родителям, к подругам, ко всем людям на свете. Почему же никто не понимал ее?

На улице ее остановила какая-то женщина:

Что с тобой, хорошая моя?

Отчего ты плачешь в три ручья?

И Катерина прерывающимся от рыданий голосом ответила:

Я могу вам сказать, почему я печальная:

все кругом говорят, будто я гениальная.

Я сижу над уроками – не разгибаюсь.

Виновата ли я, что всегда расшибаюсь?

Она хотела сказать «всегда ошибаюсь», но женщина этого не знала и, подумав, что девочка бредит, отвела ее к врачу.