Десять дней одни втроем - [20]

- Вы про всё пишите, - требует писательница, - и про клубнику, и про то, что у нас давешнюю весну лопату унесли…

А Валёнка ревёт и сквозь слезы приговаривает:

- Никакой я не знаю лопаты… Нас весной тут и не было.

- Ты не реви, парень, разберемся, - говорит ему милиционер - и к писательнице: - А вы, гражданка, давайте только по существу дела.

Но тут Валёнка увидел нас с папой и Нолькой и застыл с открытым ртом. А папа наклонился через барьер к милиционеру и сказал, кто он и зачем пришел.

- Это, значит, ваш мальчик? - спрашивает милиционер.

- Да, мой, товарищ дежурный, - кивнул папа. - «Отрицать не приходится.

- Ну, хорошо, - сказал дежурный. - Я сейчас начальника позову.

Он встал и пошел в другую комнату за начальником, а писательница сразу как накинется на папу:

- И не совестно вам, гражданин? Сами инженеры, наверное, а детей распустили… Разбойниками растут, через чужие заборы лазают, людей грабют!.. - Тут она и Нольку узнала. - Вот и этот с ним заодно был. Самих родителей привлекать надо да штрафы с них брать!

Папа говорит:

- Вы, пожалуйста, не горячитесь. Вы же не знаете, в чем тут дело.

Нолька поскорей стал за папу прятаться. Писательница еще что-то хотела сказать, но в это время пришел начальник милиции. Он велел Валёнке успокоиться и рассказать всё как было.

Валёнка заикается и слезы глотает и начальнику всю историю рассказывает. Тут и Нолька осмелел и вышел из-за папиной спины.

- Мы, - говорит, - товарищ начальник, вместе с ним были, честное слово, он не обманывает.

- Так, - выслушав их, сказал начальник. - Понятно. - И к писательнице: - А вы, гражданка, хозяйкой, дачи являетесь?

А та говорит:

- Нет, я не хозяйка, я у них, у писательницы Валёнтины Осиповны, живу, В саду помогаю и за сторожиху.

Валёнка посмотрел на нее снизу вверх, и даже слезы у него по щекам течь перестали. Видит, раз это не сама писательница, так уж не так и страшно.

- Верно всё это? - спрашивает начальник нашего папу. - Так они всё рассказывают? И про умывальник правда?

- Действительно, - говорит папа, - у нас ночью таинственно пропал умывальник. И действительно, насколько я помню, точно такой же голубой.

А сторожиха как закричит:

- Да вы что, гражданин, с ними заодно? Я этот умывальник сама в хозяйственной лавке у станции покупала!

- Да я и не настаиваю, что это именно наш умывальник, - успокаивает ее папа. - Я только говорю, что очень похож на наш.

Тут усатый дяденька в соломенной шляпе вмешался.

- Да чего же, - говорит, - тут особенного. У нас, почитай, в каждом дворе такие умывальники. И все голубые… Других в нашей лавке уже три года, а то и больше, не продавали.

- Конечно, это недоразумение, - сказал папа начальнику. - Эти молодые люди книжек про диверсантов и разведчиков начитались. Ну вот, в результате подражания сыщикам и перестарались.

Начальник милиции покачал головой и рассмеялся:

- А где же твоя ищейка, разведчик? Один поводок остался.

И все, кто был в милиции, засмеялись, будто обрадовались тому, что Валёнка оказался не вором, а разведчиком.

Валёнка увидел, что ему, наверно, сегодня в тюрьму не придется идти, вытер лицо рукавом и тоже стал улыбаться. А сторожиха перестала кричать и только свой умывальник оглядывает. Не испортил ли в нем что Валёнка. Я, конечно, знала, где наш Бумка. У писательницы жила рыжая собачка Куська - хорошая Бумкина знакомая. Бум ее очень любил и как только вырывался с нашей территории - к ней в гости бегал. Ну, он и потащил Валёнку и Нольку к лазу под писательским забором, а они думали, что это он их по следу воров ведет. Но я ничего не сказала, а то еще могли Бумку поймать и отдать собачникам.

- Ну, ладно, протокола мы продолжать не будем и этого вашего горе-следопыта отпустим, - сказал папе начальник. - А вы уж его своей властью домашнему аресту, что ли, подвергните, чтобы в другой раз через чужие заборы не лазил.

- Примем надлежащие меры, - кивнул папа начальнику и пожал ему руку. Дежурный милиционер тут же разорвал и бросил в корзинку бумагу, на которой всё про Валёнку записывал. Тогда все, кто с Валёнкой в милицию пришел, стали расходиться и так смеялись, что можно было подумать - посмотрели кинокомедию.

Ну и мы отправились домой. По дороге Валёнка сперва молчал, а потом видит, что папа его не ругает, осмелел и говорит:

- А если она наврала, эта сторожиха, и это всё-таки наш умывальник? Может, они заодно с ворами действуют?!

Но тут папа рассердился.

- Слушай, умолкни, пожалуйста, Шерлок Холмс новоявленный, - сказал он. - И так с тобой позор на весь поселок. Прямо стыд… И вот что… Если я у тебя еще хоть одну книгу про шпионов увижу, я ее тут же выброшу, а ты перед библиотекой как хочешь отвечай. Тебе пора Тургенева читать, а ты всё разной чепухой увлекаешься.

Валёнка сразу умолк и до самого дома больше ни слова не проронил, потому что знал - в таких случаях с папой лишнего лучше не болтать.

Пришли все домой, и папа сразу же, не снимая хороших брюк, сел за машинку и велел ему не мешать, сказал, что он и так достаточно времени потерял на этот поход за Валёнкой.

А умывальник наш на другое утро, откуда ни возьмись, на месте оказался. Сперва мы ничего понять не могли, и Валёнка решил, что, наверно, ворам стыдно стало и они ночью умывальник назад принесли. Но потом пришел Нолька, и всё стало ясно. Оказывается, вчера, когда уже стемнело, мальчики в войну играли. Борька Скутальковокий был главным командиром и другим сигналы подавал. Он-то и снял наш умывальник и стучал в него - боевую тревогу объявлял. А потом, когда кончили играть, он спутал и повесил умывальник на сосну возле домика, где жили Чики. Там тоже гвоздь был вбит. Ну а Валёнка ничего этого не знал, вот и побежал в погоню за ворами. Вечером Борька потихоньку, чтобы ему не попало, наш умывальник принёс и повесил на место.