Десять дней одни втроем - [10]
На стене клуба папа увидел газету, запертую в ящик с сеткой, как у крольчатника, устремился к ней и впился глазами.
- Смотри, пожалуйста! - радостно вскричал он, разглядывая первую страницу. - Давно ли начали строить эту гигантскую станцию?! Ты помнишь, ну каких-нибудь лет шесть назад? И вот она уже дала ток Москве. Здорово, верно?
Я кивнула головой, хотя шесть лет назад мне было четыре года и мы с Валёнкой еще и в детский сад не ходили. Я уже сто раз пересмотрела карикатуру, на которой какой-то длинный противный дядька в темных очках ехал, как на тройке, на трех маленьких человечках в цилиндрах, а папа подвинулся только к середине ящика.
- Ну и типы же еще у нас имеются! - покачал он головой и добавил: - Извини, я сейчас, дочитаю фельетон.
Он читал и чему-то посмеивался, а я терпеливо ждала. Но, дочитав фельетон до конца, папа еще принялся за длиннющую статью и медленно, как улитка, стал двигаться вдоль газеты, а я всё жарилась на солнце.
- Минуточку, сейчас… Минутку, Шурик. - И вдруг папу будто укололи. - Ну, посмотри! Во Франции опять правительственный кризис. Как тебе это понравится?!
Мне это нисколько не нравилось. Я была уже готова заплакать от скуки, только крепилась. А папа вдруг принялся оглядывать всю газету сверху вниз. Наконец, он заглянул в самый крайний угол ящика, пробурчал: «Так, понятно, «Зенит» опять продул», - и, взяв меня за руку, пошел прочь от газеты.
Когда мы пришли на базар, папа спросил:
- Ну, что нам надо? Что покупала мама?
- Она всегда покупала на два дня.
- Мы будем перенимать опыт. Прежде всего, нам нужна, я думаю, картошка.
- Картошечки, картошечки, хозяин! - приглашала дочерна загорелая женщина, перед которой лежала куча землистого картофеля.
- По-моему, мелковата, как ты думаешь? - Папа посмотрел на меня.
Но толстуху уже перебивал маленький седенький старичок в военной фуражке без звезды.
- Ах, хороша, ах, хороша! Не картошка - яблочко сам бы ел, да деньги нужны. Берите, гражданин, - приглашал он папу.
- Пожалуй, слишком крупна, а? - задумался папа.
Старичок обиделся и сразу стал называть папу на «ты».
- Ну, иди, иди, найди лучше, - ворчал он.
Мы купили картошки и еще три связки кореньев. Папа очень удивился, до чего дешевы коренья, и потому мы их купили сразу три связки.
- Теперь мяса, - сказал папа.
Мы пошли в магазин. Там на прилавке под стеклом лежали куски мяса, но почему-то никто из хозяек, которые были в магазине, его не брал.
- Что, неважное мясо? - спросил, папа у одной старушки.
- Это не мясо. Это свинина, - ответила старушка.
- Понятно, - кивнул головой папа. Но, по-моему, он не очень-то понял, почему это свинина - не мясо. И вдруг папа воскликнул:
- Шурик, идея! Давай возьмем гуся. Смотри, какие симпатичные гуси! Купим гуся, соорудим рассольник, а на второе - гусь с картошкой… Чем плохо? Приличные ли гуси, дорогой товарищ? - спросил он у продавца.
- Выдающиеся гуси. Гуси первой категории, - отвечал он. - Вам покрупнее?
- Да так, нормального. Вы, как специалист, лучше разберетесь.
- Вот видный гусак, - продавец выхватил из кучи самого большого гуся, звонко похлопал его ладонью по пузу и, не дожидаясь папиного согласия, бросил на весы. - Всего - ничего… Без малого четыре килограммчика. - Он вынул из-за уха карандашик и стал считать, сколько нам нужно платить.
- М-да… - задумчиво промычал папа, но было уже поздно. Не мог же папа заставлять продавца вешать ему другого гуся. Он отправился платить в кассу, и вскоре мы, с трудом затолкав гуся в сумку, двинулись к дому.
Дома я надела мамин прозрачный фартучек, а папа разделся до пояса, и мы стали готовить обед. Сперва мы решили начистить картошки. Пока мы ее чистили, папа рассказывал про то, как у них на войне был солдат, который замечательно чистил картошку. Потом он еще рассказал про кашевара, который варил для их роты такую удивительную пшенную кашу, что казалось, будто она с мясом. Папа увлекся, и я заслушалась, потому что было очень интересно слушать разные истории про войну. Но когда мы посмотрели, то увидели, что шелухи набрался полный таз, а картошки - едва кастрюлька.
- М-да, - покачал головой папа. - Потери великоваты. - Он, как редкий камень, со всех сторон оглядел очищенную им картофелину, от которой не осталось и половины. - Ничего. Зато качество отличное. В общем, нам хватит.
Мы покончили с картошкой и взялись за гуся. Папа отрезал ему голову с шеей и лапы и хотел их выбросить, но я сказала, что мама варит рассольник с лапами.
- Ты в этом уверена? - спросил папа.
- Я видела.
- Ну хорошо, под твою ответственность…
Папа отодвинул лапы и голову в сторону, и мы стали искать подходящую кастрюлю. Мы выбрали самую большую и хотели положить в нее гуся, но гусь оказался слишком велик. Папа хотел затолкать гуся силой. Папа вспотел и тяжело дышал, но гусь всё равно не влезал в кастрюлю. Вдруг папа выпрямился и посмотрел на часы:
- Без двадцати три! Еще есть время. - Папа схватил веревочку и приложил к гусю, меряя его длину. Потом он завязал узелок и воскликнул:
- Скорей, за мной, Шурик!.. Мы еще успеем! Тут он накинул рубашку и, застегивая ее на ходу, бросился на улицу. Я побежала за ним. Мы понеслись в сторону рынка. Я едва поспевала за папой.
