Дешевле только даром - [36]

В словах Кряжимского была большая доля истины, но по лицу Ромки я поняла, что его эти слова не убедили. Может быть, мне следовало обратить более пристальное внимание на это обстоятельство, но меня отвлек Виктор.

— Нам нужен Чижов, — сказал он. — Он — свидетель убийства на теплоходе. Пусть глянет на фотографии.

— Это верно, — ответила я без энтузиазма. — Но, боюсь, это нереально. Чижов вряд ли бросит работу, семью и помчится в Тарасов смотреть на какие-то фотографии.

В этот момент в нашей приемной зазвонил телефон, и Марина поспешно вышла из кабинета. Вернулась она немного растерянная и сообщила:

— Оль, там из милиции! Я переключила на твой телефон.

Я взяла трубку и сказала, что слушаю.

— Ольга Юрьевна, если не ошибаюсь? — пророкотал в трубку веселый мужской голос. — Здравствуйте! С вами говорит старший оперуполномоченный РОВД Ленинского района Могилин. Вы не могли бы заглянуть к нам сегодня? Есть кое-какие вопросы…

— С удовольствием, — ответила я. — А когда? Не возражаете, если я подъеду прямо сейчас?

— Это было бы отлично! — сказал Могилин. — Вы меня очень обяжете.

— Может быть, вы тогда тоже окажете мне небольшую услугу? — поинтересовалась я. — Дело в том, что меня интересует один человек. Некто по кличке Тарантас. Десять лет назад он был объявлен во всероссийский розыск по подозрению в убийстве, которое было совершено в Нижегородской области. Хотелось бы взглянуть на те материалы, которые у вас по нему есть. Поверьте, это очень важно.

— Вот как? — весело удивился Могилин. — Ну что ж, попробуем поискать! Значит, я жду вас!

Я собрала фотографии в отдельный пакет и поехала в милицию. Дежурный был уже предупрежден, и меня сразу проводили к Могилину. Он оказался крупным жизнерадостным мужчиной с густыми волосами пшеничного цвета, улыбчивым лицом и малость бесшабашными глазами.

— Кстати, представлял вас совсем иначе! — заявил он, усаживая меня на стул. — Не думал, что главный редактор окажется столь очаровательной женщиной. Я просто восхищен!

— Я тоже иначе представляла себе оперуполномоченных, — ответила я. — Мне казалось, что все они очень серьезные, нервные и озабоченные.

— И вдобавок у меня фамилия такая — Могилин! — захохотал он. — Нет, дорогая Ольга Юрьевна, это пусть преступники ходят нервные и озабоченные — у меня такой принцип!

— Однако давайте ближе к делу, — предложила я. — Вас, наверное, интересует, что я знаю о некоем Бордюре?

— Вы очень проницательны! — восхитился Могилин. — Сразу чувствуется профессионал. Именно это меня и интересует. Согласитесь, немного странно: приходит ваш человек, предъявляет нам фотографию, интересуется, а тот, кто на фотографии, — уже труп! Я далек от мысли, что его прикончили ваши сотрудники, но сам факт вызывает вопросы. Этот фотограф — Виктор, кажется, — заявил, что действовал по заданию редакции. Я не совсем понял, в чем состояло задание и как вы вообще вышли на убитого.

— Мы вышли на него случайно, — ответила я. — К нам пришла женщина, пожаловалась, что ее хотят убить, попросила помочь. Мы предприняли некоторые меры — в частности, немного понаблюдали за ее квартирой. Именно там, в подъезде, Виктор случайно наткнулся на этого типа и сфотографировал его. У нас не было уверенности, что это именно тот, кто нам нужен.

— Почему же эта женщина по такому серьезному вопросу обратилась не в милицию, а к вам?

— По-моему, она не очень доверяла милиции, — объяснила я. — На нее уже совершали разбойное нападение, но в милиции сочли возможным оставить этот факт без внимания.

Могилин сделался серьезным и спросил вкрадчиво:

— Надеюсь, как представитель прессы, вы не станете делать из этого поспешных обобщений, а, Ольга Юрьевна? В любой работе неизбежны ошибки, стоит ли заострять внимание общества только на них? Ведь не секрет, что отношение обывателей к милиции сейчас и без того негативное…

— Вот странно, почему бы это? — невольно спросила я.

— Это сложный вопрос, — глубокомысленно заключил Могилин. — И я бы не рискнул подходить к нему слишком прямолинейно.

— Я тоже не люблю прямолинейности, — сказала я. — Но люблю прямых мужчин. Скажите, вы нас в чем-то подозреваете?

— Упаси бог! — воскликнул Могилин. — Конечно же, нет! Но поскольку вы имели отношение к Бордюру, я счел своим долгом выяснить, что вам известно.

— Я могу сказать, что нам стало известно. Например, то, что наша клиентка опознала в Бордюре того человека, который напал на нее с ножом в переулке. А еще нам стало известно, что незадолго до этого Бордюр встречался с распорядителем казино «Колесо фортуны», которого зовут Виталием, и имел с ним секретную беседу.

— Вот как? — озадаченно произнес Могилин, почесывая крупный нос. — Вы хотите сказать, что Бордюра наняли, чтобы он убил ту женщину? А кто она вообще такая? Бизнесмен? Или, правильнее, бизнес-вумен?

— Я все вам объясню, — сказала я, — но сначала бы хотела узнать, вы ничего не сделали по моей просьбе?

— Это насчет Тарантаса-то? — задумчиво спросил Могилин и сел за стол. Там он принялся листать какие-то бумажки, а потом, подняв на меня глаза, сказал:

— Была, была такая разработка! Но уж очень давняя — боюсь, она уже потеряла актуальность. Хотя если вы о ней заговорили, то уж, наверное, неспроста?