Десантура - 1942 - [38]
15
— Продолжайте, господин Тарасов!
— А что продолжать-то? Двести четвертая не пробилась. Как объяснил майор Гринёв — не смогли. Вышёл только один батальон.
— А остальные?
— А я откуда знаю? Опять же… Со слов Гринёва. Батальон прорвался к нам, батальон ушёл в сторону Лычково, где вторая бригада действовала…
— Очень неудачно, надо сказать… ещё хуже чем ваша, господин подполковник…
Тарасов ухмыльнулся про себя. «Ага, хуже, конечно, куда уж хуже?»
— Вторая воздушно-десантная бригада должна была атаковать станцию Лычково. Так? В момент атаки ее должны были поддержать войска вашего фронта, — фон Вальдерзее подошёл к карте Демянского котла, висящей на стене. — Отсюда и отсюда.
Он скрипнул карандашом по бумаге.
— Но — увы для вас и к счастью для нас, координации операций вы так и не научились. Бригада атаковала, но мы без труда отразили ее атаки. А потом ваффен-эсэс добили десантников в этих заснеженных болотах. Ваша пехота атаковала на сутки позже. И тоже безрезультатно. Потому как поздно. Интересно, что бы вы сказали вашим гэпэушникам в оправдание?
— НКВД…
— Что? — недоуменно приподнял бровь обер-лейтенант.
— НКВД, говорю, не ГПУ… Ничего бы не стал им объяснять.
— Почему? — удивился фон Вальдерзее.
— А зачем? Они бы сразу меня расстреляли. Кровавые сталинские палачи же, не находите?
А ещё через сорок минут он влепил кулаком прям в харю:
— Ну, здорово, тварь! Здорово, ссука! Сейчас повоюем с тобой по-настоящему!
Гринёв отшатнулся от Тарасова, схватившись за нос.
— Ну что, Гринёв…
— Ефимыч, Ефимыч, стой! — Мачихин и Гриншпун — два здоровущих кабана навалились на маленького Тарасова и повалили его на снег. Тот зарычал под ними, хватая помороженными губами колкий мёрзлый наст.
— Сука! Сукааааа! — ревел тот.
А Гринёв, стараясь не испачкать полушубок кровью, хватал комья снега и прикладывал их к носу.
— Ну-ка тихо всем! — всегда тихий Шишкин неожиданно выхватил пистолет и два раза пальнул в воздух.
Сработало.
Тарасов перестал вырываться, а комиссар с особистом перестали его душить.
А десантники из комендантского взвода старательно отвернулись.
Мгновение спустя Гриншпун и Мачихин встали со снега. А потом и Тарасов, отряхивая свою кожаную курточку встал. Сначала на колени, потом и в полный свой, маленький, рост. А потом он порывисто — да так, что никто ничего не успел даже и подумать — подскочил к Гринёву и облапил его.
— Привел? Привел, да?
— Вряд ли, Ефимыч… Да, успокойся, ты… — с трудом вырвавшись из рук маленького, но крепкого Тарасова произнес Гринёв. — Мы тут одним батальоном вышли к вам. Истрепанные по самые… По пояс.
— Знаю! — кивнул Тарасов. — Уже знаю А ну-ка, давай подробнее!
И Гринёв, попивая горячий чай, начал рассказывать. Как двести четвертая бригада не смогла пройти через линию фронта. Все проходы немцами были надёжно прикрыты. Прорвать удалось один, но фрицы после того, как первый батальон вышел на тактический простор, ударили с флангов силой не менее двух полков. И батальон, в котором Гринёв шёл, едва ли не в первых цепях, оказался отрезанным. Там осталась и бригада, и штаб ее. Пятеро суток промыкавшись в бескрайних лесах Демянска, они чудом вышли на позиции боевого охранения бригады Тарасова.
— И вот ещё… Держи приказ… — Гринёв протянул усталой, дрожащей рукой конверт. Тарасов вскрыл его зубами, прочел… И обомлел.
«Общее командование передается подполковнику Латыпову, в его отсутствие старшим назначается подполковник Гринёв. Комсевзапфронт генерал-майор Курочкин»
— Что за хрень? — не понял Тарасов. — А почему по рации не прислали?
— Вы ж на связь не выходите… — пожал плечами Гринёв.
— Муха же бляха! — Тарасов аж вскочил! — У меня батареи скоро сядут эту чертову «Клумбу» вызывать! Я тюльпан, я ромашка, ага! Развели, блять, ботанический сад!
Гринёв пожал плечами:
— Я-то что могу поделать? Латыпов тут?
— А это-то что ещё за хрен с горы? Какой, в пень разлапистый, Латыпов??
— А я знаю? Представитель штаба фронта. Твоим радиограммам не верят. Говорят, панику наводишь. Они самолёты шлют, шлют, снарягу кидают, кидают…
— Шлют? Шлют?? Снарягу??? Да их же мать фронт в дупло по самую дивизию! Каждую ночь, млять, самолёты — мимо, мимо! Как же, мать твою, у меня обморожений скоро будет полбригады! Живаго! Где Живаго?
— Знакомая фамилия… — почесал облупившийся нос Гринев.
— Да насрать, что знакомая! Где Живаго, мать едрить через колено!
— Оперирует, товарищ подполковник! Велел передать, что пока не закончит, посылает всех в третью задницу четвертой мамы Гитлера!
Дневальный втянул, на всякий случай, голову в плечи, а начштаба, особист и комиссар заржали.
— Латыпов тут со дня на день будет. Ну не помнишь его, что ли? Лысый такой!
— Не помню. И не представляю. И представлять не хочу! У меня плохая память на имена и даты.
— Значит, как увидишь, так и вспомнишь, — без тени улыбки сказал комбриг двести четвертой.
— Отлично, мать твою… Значит я тут сижу уже вторую неделю, прибегают щеглы типа тебя, и сразу давай командовать?
Тарасов от обиды едва не плюнул в лицо Гринёву.
— Щеглы, ага… — неожиданно согласился Гринёв. — Давай к делу, а? Атака на Добросли приказана.
Тарасов только ошёломленно закачал головой:
Полночь, XXIII век. Человечество атаковано враждебной инопланетной расой. Разучившись воевать за три столетия мира, будучи не в состоянии защитить родную планету, земляне призывают на помощь фронтовиков из прошлого, самых умелых, отчаянных и беспощадных бойцов в человеческой истории – офицерский штрафбат Красной Армии, павший смертью храбрых триста лет назад, а теперь воскрешенный, чтобы вновь «искупать вину кровью».С Великой Отечественной – на Звездные войны! Со Второй Мировой – на Первую Галактическую! Из 1944 года – в открытый космос! На взлет идут штрафные батальоны!
Когда человечество в опасности, а отвыкшие от войн, избавившиеся от гена агрессивности земляне XXIII века не в состоянии противостоять инопланетному вторжению – кого звать на помощь? Кто спасет Землю от завоевания, а род людской – от поголовного истребления? Лишь те, кто однажды уже уберег Европу от геноцида и «коричневой чумы». Лучшие бойцы всех времен и народов, закаленные в горниле самой страшной войны в человеческой истории. Русский штрафбат из 1944 года. Смертники, «искупившие вину кровью», павшие в ХХ веке – и воскрешенные 300 лет спустя, чтобы отстоять уже не только Россию, но всю планету.
Первые семь дней после переноса территории бывшего СССР из октября 2010 года в 22 июня 1941 года – глазами разных людей: от безработного и пенсионера, до главы районной администрации и сотрудника прокуратуры. Непохожие герои, диаметрально противоположные убеждения, уникальные судьбы – в фантастических обстоятельствах.
Вышли 17 февраля в сборнике "В окопах времени" издательство Яуза.
На самом деле я не воевал и не служил. Так случилось. Однако война живет в сердце и крови с весны 1996 года, когда я впервые на ней побывал. На Волховском фронте, весной 1942 года. Я не оговорился, я попал на ту войну в качестве похоронной команды. Обычно нас называют поисковиками, однако мы именно похоронная команда. С тех пор я так и остался на той войне. Лезнинский плацдарм, деревня Пёхово, плацдарм Водоса, болото Невий Мох, Мекензиевы горы… 59-ая армия Волховского фронта, 1 МВДБ Северо-Западного фронта, Приморская армия 4-го Украинского фронта.
Можно ли человеку безнаказанно превратить отдельно взятую территорию в могильник для радиационных отходов? Настолько ли податлива, послушна и безропотна природа, которую многие из людей считают неодушевленной материей, лишенной разума и возможности отмщения? Если Земля всё же разумна, то каков будет её праведный гнев, направленный против людей? Как сами люди поведут себя в условиях локального апокалипсиса? Смогут ли они вообще сохранить свой человеческий облик? Удалось ли автору дать исчерпывающие ответы на эти вопросы, судить читателю...
Кто не желает стать избранником судьбы? Кто не хочет быть удостоенным сверхъестественных даров? Кто не мечтает о неуязвимости, успехе у женщин, феноменальной удачливости в игре? Кто не жаждет прослыть не таким как все, избранным, читать чужие мысли и обрести философский камень? Но иронией судьбы все это достается тому, кто не хочет этого, ибо, в отличие от многих, знает, кому и чем за это придется заплатить.
Решив учиться в магической Академии, я пошла против воли отца. Ему не хотелось, чтобы я выходила за пределы нашей территории. В его глазах моя судьба — сидеть дома в четырех стенах, со временем выйдя замуж за того, на кого он укажет, за того, кому он сможет доверить нашу семейную тайну, размер и важность которой очень велики. Но меня такое решение не устроило и я, забрав с собой верного друга, сбежала, впервые в жизни поведя себя таким образом. Что ждет меня на этом пути? Что за таинственные личности появляются на моем пути? И что за судьба уготовлена мне пророчеством?
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В застывшем воздухе — дымы пожарищ. Бреду по раскисшей дороге. Здесь до меня прошли мириады ног. И после будут идти — литься нескончаемым потоком… Рядом жадно чавкает грязь. — тоже кто-то идет. И кажется не один. Если так, то мне остается только позавидовать счастливому попутчику. Ибо неизбывное одиночество сжигает мою душу и нет сил противостоять этому пламени.Ненависть повисла над дорогой, обнажая гнилые, побуревшие от крови клыки. Безысходность… Я не могу идти дальше, я обессилел. Но… все-таки иду. Ибо в движении — жизнь.