Десант в настоящее - [10]

Путь к сердцу мужчины лежит через его желудок! А кто сказал, что этой дорогой могут ходить только женщины? Каждый генерал любой армии мира понимает: для того, чтобы от солдата однажды утром потребовать геройской смерти, его необходимо накануне вечером накормить. И не "как-нибудь": солдат должен получить вкусную здоровую пищу с соответствующим запахом и видом. Потому-то при всех армиях и существуют гастрономические институты, занятые, казалось бы, незатейливыми задачками: как бы в нечеловеческих, абсолютно невыносимых условиях в простой и понятной форме, во-первых, напомнить солдату, что когда-то он был человеком, что, надо заметить, является истиной.

Во-вторых, намекнуть, что он человеком является до сих пор. Не чудо. Крайне редко, но случается.

И, в-третьих, успокоить, что по завершении всех его мытарств, связанных с исполнением приказа, солдат когда-нибудь вернётся к нормальной человеческой жизни…

А вот это уже дудки. Такого не бывает.

Но все в это верят, надеются. Ничего другого не остаётся. Всем известно, человеком умирать всего приятнее. И если у вас нет знакомого покойника, у которого можно было бы справиться по этому вопросу, можете поверить мне на слово.

Двумя веточками достаю из варева "остывший" камень, беру кастрюлю в руки, зажмуриваюсь и делаю первый глоток. Вкусно. Немного отдаёт болотом и горчит деревом, но по вкусу чувствуется многое: и куриное мясо, и морковь, и грибы, и лавровый лист, и даже перец. Чёрный. Молотый…

И всё-таки чего-то не хватает.

Прижимаюсь спиной к тёплому после солнечного дня валуну и делаю ещё один глоток, побольше. Кипяток, обжигая горло, курьерским поездом мчится к желудку. Сразу потеплело. И вдруг становится понятным, чего не хватает местному воздуху. Нет пыли. Потому-то и не пахнет степью.

В зарослях, слева от меня, зашуршало.

Наблюдение за собой почувствовал, едва начало темнеть. Я как раз наполовину закончил свою кошмарную работу: выворачивал карманы, искал документы, имена на браслетах. Ничего. Никаких личных вещей. Никаких браслетов. Только швейцарские часы "ТISSOT". Будь настроение получше, можно было бы разбогатеть на мародёрстве. Двенадцать наручных часов известной фирмы… было бы чем рассчитываться с милицией, при попытке выбраться отсюда. Похоже, экипировала нас одна контора. У всех одинаковая походная форма, копия моей, одинаковые комплекты НЗ в нагрудных карманах, одинаковые аптечки первой помощи и противомоскитные сетки. Салфетки в карманах брюк — и те одинаковые. И никаких документов.

Трофеи складывал в кучу, а покойников отправлял в чёрную воду. Это, как раз, было несложно: два коротких разреза дёрна накрест у изголовья, толкаешь за ноги задубевшее тело вперёд, и через мгновение от человека остаётся лишь тяжесть в натруженных мышцах, о которой сразу забываешь, едва перейдёшь к следующему телу.

Тяжелее всего было растащить их в разные стороны. Одного из покойников пришлось обидеть: отрезал от его куртки рукава, а от брюк штанины.

— В этом сезоне в моде шорты и жилетки, — сказал я обиженному мертвецу, а он мне ничего не ответил.

Не захотел разговаривать!

Не знаю, кого я пытался подбодрить, себя или его, но мой голос из-под повязки звучал растерянно и жалко.

Штанины я вывернул наизнанку, застирал и тщательно вытер о траву. После этого связал и, если не обращать внимания на запах, получил вполне приличный вещмешок с двумя отделениями. В них я побросал "спасённое" имущество: два телефона с полностью разряженными аккумуляторами, прибор ночного видения, два бинокля и двенадцать укомплектованных аптечных наборов. Двенадцать! Значит, где-то бродят двое уцелевших.

Если, конечно, записная книжка Шефа не соврала.

А сам он правильно разобрал свои записи.

Воняло моё рукоделие нестерпимо. Если бы не это, я бы покойников раздел. В этой глуши невозможно угадать, какая именно вещь окажется решающей для того, чтобы выжить. Но трупный запах долго выветривается, а сидеть тут до зимы я не собирался. Поэтому я и отправлял покойников в воду. В полном обмундировании. И с часами. Что, вообще говоря, было непростительным расточительством.

Перед началом чёрной работы я обошёл несколько раз груду тел и сделал несколько неприятных открытий.

Первое, они все были лысыми! Это ненадолго успокоило: Катерина очень дорожила своими волосами. Перед тем, как ложиться спать, разыгрывался целый ритуал за их уходом. Представить ситуацию, при которой она бы отказалась от волос, я не мог.

Второе, она здесь была. Северная часть этого кошмарного круга была не так изуродована солнцем и влагой. К своему ужасу, я смог её опознать.

Что меня поставило в тупик, так это полное отсутствие следов, которые должны были оставить люди по дороге к своему финишу. Складывалось впечатление, что они прилетели…

Кроме того, отсутствовали вещи экспедиции. Ни тюков с палатками, ни рюкзаков, инструментов, верёвок… ничего. Была ещё надежда, что они что-то прячут за спинами, но и там ничего не оказалось. Так что "летели" они, похоже, налегке… Единственными предметами, которые удалось найти помимо вещей в карманах, были четыре огромных двенадцатидюймовых ножа. Один я сразу прицепил к поясу. А из трёх оставшихся соорудил что-то вроде мачты-треножника: каждую из "ног" я осторожно воткнул в дёрн, стараясь не проткнуть его насквозь, а рукоятки связал между собой одним из рукавов. Второй рукав я привязал к первому, получился вымпел.