Дерзкая. Тайный поцелуй - [9]

И мы вытаскиваем пса, буквально за шкирку. Собираем по кусочкам, сшиваем, скрепляем переломанные кости. Один глаз приходится удалить, но это малость. Главное, чтобы жил.

Отдаю пса медсестрам и едва не вываливаюсь из операционной. Две минуты, всего две минуты перевести дух и потом увидеться с его хозяевами. Ненавижу это дело. Сегодня мы не спасли шпица по имени Мась. Его хозяйке пришлось вызывать скорую прямо в госпиталь.

— Ты как?

Это Лорел, коллега и просто хорошая знакомая. Молча становится рядом со мной, хлопает по плечу.

— Хорошая прическа. — сообщаю вяло.

Лорел носит короткую стрижку, зато вечно меняет цвет. Сегодня она сиреневая, что странно смотрится с ее голубыми глазами и оливковой кожей. Но внимание привлекает, факт.

— Дейв, твоя смена заканчивается.

— Знаю. Мне еще пообщаться с хозяевами пациента и заполнить документы.

— А я пойду, покурю. — Лорел хлопает ладонью по карману бледно-зеленой формы. — Мне сегодня змея досталась.

— Что с ней?

— Амебиаз. Метранидозол через клоаку, сейчас наблюдаем. Страховки на нее нет, там сумма…

— А хозяева?

— Сидят в лобби, ждут результатов. Ладно, пошла я. А то до сих пор потряхивает.

Я киваю. У Лорел легкая фобия на змей, но приходится перебарывать себя. В нашей профессии не до личных страхов.

Перед уходом, заглядываю к пациентам. Кошечка после кесарева лежит в прозрачном боксе, вместе со своими пятью малышами. Еще сонная, спокойная. Спрашиваю о ее состоянии у медсестер, смотрю на капельницы и провожу рукой по пушистой голове. Красивая "табби", ухоженная. Чувствую как язычок проходится по руке и говорю тихо:

— Ну давай, у тебя отличные дети. Поправляйся.

Сбитый пес пока спит. Дышит тяжело, но состояние стабильное. Утром будет ясно, переживет ли операцию. Я просматриваю его бумаги, прошу осматривать состояние каждые двадцать минут и выхожу из палаты.

За годы работы в госпитале нервы становятся тверже. Но все равно внутри переворачивается комок, когда видишь еще недавно сильное и здоровое животное лежащее сейчас под капельницами. Хреново то, что они не могут объяснить где болит. И ты превращаешься в волшебника и телепата, чтобы угадать. понять самому.

Я выезжаю из госпиталя только через полтора часа после конца смены. На душе тяжело после операции. Я не могу пока сказать ничего определенного, но заверяю хозяев пса, что мы сделали все возможное. Дальнейшее зависит от его организма. Молодая пара слушает, кивает, а у девушки я замечаю едва уловимый животик под платьем. Она беременна. И сидела все это время, ждала когда я выйду к ним.

— Гребанная реальность. — рычу уже в машине.

Мне надо виски. И душ. и женщину. Отличный набор для ветеринара-хирурга, мать его! Самое то, чтобы расслабиться и перестать прокручивать в голове варианты осложнений.

Глава шестая

— Что я сделал не так?

Самое паршивое — объяснять человеку, почему он тебе не нравится. И при этом заверять его, что на самом деле просто ты такая вот странная.

Роб позвонил уже совсем вечером, когда я уехала прогуляться по центру города. Стою вот, смотрю на океан, слушаю как над головой пролетают гидросамолеты, садятся на спокойную воду.

— Ты все сделал так. Извини. Просто я чокнутая.

Чайка орет прямо над ухом. Здесь они наглые, толстые. И любят переговариваться голосами, точно кто-то скребет друг о друга лезвиями. Аж внутри мороз продирает. Или это от свежего воздуха со стороны океана? Я посильнее кутаюсь в плащ и мечтаю, чтобы разговор закончился. Пожалуйста, можно Роб сочтет меня противной и первым бросит трубку?

— Я весь день думал, что сделал не так. — сообщает мне Роб мрачным голосом. — Как только приехал домой и поужинал, сразу позвонил тебе.

— Главное, что моя выходка не испортила тебе аппетит.

— Мама бы расстроилась от этого. Она всегда ждет меня с работы, чтобы поужинать вместе.

Я икаю.

— Мама?

— Да. Кстати, я ей не сказал про твою выходку, иначе она могла бы слечь с давлением. У нее итак в последнее время здоровье пошаливает. Помнишь у нас два раза свидание срывалось.

Я мычу что-то неопределенное. А совесть как-то разом уходит в подполье. Мама значит? Не-е-ет, с мамами соревноваться за внимание бессмысленно. Я даже больше скажу: чую ее плохое самочувствие напрямую связано с нашими свиданиями.

— Роб, думаю, нам видеться не стоит. Не хочу расстраивать твою маму. А выходки у меня бывают разными.

Надо же, никогда так цивилизованно не отшивала парня. А тут стою, разговариваю с видом на океан, голос ровный, милый.

— Думаешь, ты не понравишься моей маме?

Чувак, я в этом уверена.

— Спроси у нее сам. — советую мило. — Ты рассказывал про меня?

Роб мнется, и я понимаю: рассказывал и одобрения не получил. Но попытался бунтовать. А мама у него женщина определенного толка, решила шантажировать здоровьем.

— Пока, Роб. — говорю спокойно. — Я рада нашему знакомству, но думаю, тебе нужна девушка, более близкая тебе по духу.

Угу, и по любви к морковным кексам.

Так и расстаемся. Мирно и скучновато. А как еще можно расстаться с человеком, который слушается мать, ест только полезную еду и звонит девушке исключительно после работы?

Лучше я буду неправильной, так интереснее.