Дерзкая пленница - [9]

— Согласна ли ты, Лили из Годстоуна, взять в мужья Вулфрика из Окстеда?.. — начал священник.

Ее ответ прозвучал отчетливо, тихо, сдержанно. Вулфрик же проговорил свой обет, запинаясь, но тем не менее они были обвенчаны — тяжелое кольцо надели ей на палец. Вулфрик поцеловал молодую жену, а ей удалось чуть-чуть улыбнуться. Лили думала, что расплачется, но вместо этого ее охватило какое-то оцепенение, словно она наблюдала все происходящее со стороны.

Выйдя из церкви, свадебная процессия чинно прошествовала между двумя длинными рядами воинов: по правую руку стояли воины Вулфрика, по левую — Этельстана. А дальше ее уже ждали все обитатели Годстоуна и несколько человек из Окстеда. Девушки бросали лепестки цветов… Новобрачной преподнесли пшеничный сноп, дабы она была плодовита.

Люди пировали под открытым небом. Во дворе развели огромные костры, на которых жарили овец, расставили столы и бочки с элем. Вскоре послышалось пение, начались танцы. Дети и собаки пришли в такое возбуждение, что шум стоял просто оглушительный. В одном углу двора устроили петушиные бои, и ставки были весьма высоки. Лили спешила пройти мимо этой жестокой забавы, но Вулфрик схватил ее за запястье и заставил смотреть, как два черных петуха стараются выклевать друг другу глаза.

Эдгар и Мей впервые за много месяцев ощутили некоторый достаток. После жатвы они получили свою долю припасов на зиму. Эдгар поставил мешки с мукой у задней стены хижины, и они с Мей решили не забивать причитающуюся им овцу, а пасти ее до холодов, когда в мясе действительно будет нужда. Свадьба леди Лили вызвала у Мей много воспоминаний. Когда они с Эдгаром сошлись, у них не было своего жилья. Эдгар не строил его до тех пор, пока она не понесла Эдвину. Мей обеспокоено завертела головой, пытаясь отыскать в толпе свою дочь. За девчонкой нужно присматривать — уж если надумает с кем-то уединиться в укромном уголке, то пусть хоть с парнем своего возраста, а не с одним из тех женатых мужчин, что вечно гоняются за созревшими девахами.

Эдгарсон не сводил глаз с родителей, и как только они выпустили его из виду, он тут же наполнил кружку элем. Эдгарсон и в обычном-то состоянии был бесенком, а под воздействием эля ему захотелось выкинуть что-нибудь особенное. Он поспорил с мальчишками, что залезет на крышу господского дома и украдет свадебный стяг, который гордо развевался на ветру.

— Струсишь! — насмешливо сказал его приятель, двумя годами старше Эдгарсона.

Естественно, Эдгарсон только этого и ждал. Он быстро вскарабкался на высокий дуб, ветви которого протянулись почти до самых окон. От ветки до дома было немалое расстояние, но мальчишеская самоуверенность не знает преград, и Эдгарсон, прыгнув, благополучно приземлился на крышу. А там уже нетрудно было взобраться на флагшток и схватить стяг. К этому моменту многие внизу уже обратили на него внимание — они просто не верили своим глазам, глядя на дерзкого сорванца. У Эдвины, увидевшей брата, перехватило дыхание. А у Эдгарсона, едва он протянул руку к стягу, вдруг закружилась голова от хмеля. Он сорвался и покатился по крутой крыше к самому краю. Толпа внизу замерла в ужасе. Эдвина вскрикнула, увидев, что Эдгарсон скользит навстречу верной смерти. Вдруг от толпы отделился молодой человек и влез на крышу, не щадя своей рубахи из янтарного бархата. Он подхватил мальчишку, легко спустился по дубу и отпустил Эдгарсона не раньше, чем тот коснулся земли. Потом дал ему легкую затрещину и усмехнулся, когда дьяволенок умчался на поиски новых злоключений. Эдвина была очарована. В один миг она потеряла голову. Белокурые волосы и золотистая бородка Эдварда навеки запечатлелись в ее сердце. Долго смотрела она на молодого человека, и ее чувства были совершенно очевидны для окружающих. Эдвард прошел мимо, не взглянув на нее, и исчез в дверях дома.

А там все были в замешательстве. Леди Элисон, заметив восковую бледность Лили, увлекла девушку наверх.

— Пусть мужчины сами себя развлекают, пока не начнется пир. Дорогая, — прошептала она дочери, — придется положить тебе на губы и на щеки немного притирания, которое я приготовила из лепестков роз. Тебе что, дурно?

— Нет, матушка, я не упаду в обморок, — пообещала Лили. «Но может быть, умру?» — добавила она про себя. — Все будет хорошо. Эдит немного побудет со мной. Позовите леди Хильду и других дам: возможно, им доставит удовольствие посмотреть на красивые ковры, что вы мне подарили.

Когда они остались одни, Эдит сказала:

— Я спросила у Уолтера, нельзя ли, чтобы священник произнес над нами что положено сразу после вашего венчания, покуда в церкви так красиво, а на мне новое платье, но он побледнел и бросился прочь, заявив, что нужен лорду Этельстану. Мужчины такие трусы! — едко заметила она. — Не хотите ли отдохнуть, пока я буду складывать ваши новые наряды?

— Нет-нет, я помогу тебе! Мне нужно чем-то занять себя. Хорошо бы ты смогла поехать завтра поутру в Окстед вместе со мной, Эдит, — тоскливо сказала Лили. — Когда вы с Уолтером поженитесь, может, Вулфрик будет так добр и позволит мне взять к себе вас обоих.

Наконец все гости собрались, и пиршество началось. Подавали куропаток, тетеревов, диких уток, кабана и оленя, добытых на большой охоте. Еще зажарили барана и быка. В огромного приготовленного лебедя старательно воткнули его черные перья. Столы ломились от пирогов с дичью и крольчатиной вперемежку с блюдами, на которых горой лежали груши, сдобренные специями, и моченые яблоки. Разные фруктовые пироги и бисквиты со взбитыми сливками предназначались любителям сладкого. Заморское вино и домашний эль лились рекой, и собаки дрались из-за костей, которые бросали им гости.