Дерзкая адептка - [37]

Животным приходится несладко. Они понимают, что то трясущееся и пытающееся не показывать свой страх существо должно впоследствии стать компаньоном. Тем, на кого можно будет положиться. Тем, кого нужно будет защищать. Порой ценой собственной жизни.

Логично, что не все крилы готовы идти на подобное. Добровольно. И их нужно уговаривать. Подталкивать в нужном направлении. При помощи тех же кураторов и смекалки самих адептов.

Но идею с чисткой загонов стоит подкинуть Турнэ!

Пусть эти милые барышни поймут степень своей неуклюжести, грозящейся перерасти в катастрофу!

И, главное, почему блондинка не стоит, подобно своей подруге, понуро опустив голову, а встречает его взгляд с вызовом?

И ведь это она! Та самая, что вышла наперекор Смерчу, не побоявшись быть затоптанной гигантским конем. Та, что прошла отбор, когда он замещал Кириона на вступительных. Девушка, про которую в деканате рассказывал профессор Фарин. Он, правда, обмолвился еще и о ведьмочке… та, что стоит рядом с Линой, рини Гимрила?

Однако… быть в почете у лорда Бифура и тут же попасть в немилость… у него?

— Пока профессор Турнэ не вынес вам своего решения, касаемо наказания, я настоятельно рекомендую сегодня не покидать ваших комнат.

Блондинка прищурилась, но кивнула.

— Да, лорд Айнелиас.

— Мы так и поступим. Только приберемся здесь, — Надин поспешила к шкафчику, где хранились лоскуты материи, впитывающей грязевые разводы.

Ее подруга, та, из-за которой его брюки теперь нужно было приводить в чувство при помощи магии, не сдвинулась с места, все еще продолжая смотреть Персивалю в глаза.

И снова на демона нахлынула волна чего-то до боли знакомого. Казалось бы, протяни руку, и сможешь ощутить бархат прошлого, вдохнуть свежий запах осколков некогда сверкающего настоящего, в миг превратившегося в прах на глазах будущего.

В этой адептке он увидел другую.

Ту, что была так непохожа на луноликую, словно ночь против света дня.

Жгучая брюнетка со сталью во взоре, вспыхивающим страстью при встрече с запретами. Дерзкая студентка, не боящаяся идти против правил и слепо шагающая в объятья опасности. Умная девушка, филигранно обходившая правила и законы.

Та, что была обещана ему в жены.

И та, образ которой растаял в предрассветных сумерках Амродана, когда его, полуживого и лишенного практически всех Сил, по приказу киоссы Каларики отправили в порт, чтобы быть доставленным на один из кораблей королевского флота для переправления на Сулеим.

Свет и тьма. Она была для него и тем и другим. Заставляла ночами просыпаться, нелепо тряся головой, чтобы прогнать наваждение. Ему казалось, будто девочка, трясущаяся при его появлении, бегущая от встреч и нежелающая расставаться со свободой, в то же время рвалась в его сторону. Разрушая барьеры, ломая стены и вновь доказывая свое неповиновение.

Он хотел быть рядом с ней. Смотреть за тем, как эта мятежница робкими шагами пробует все больше из области, родной ему по службе в тайной разведке у киоссы Араи. Он мог бы подсказать, каким образом следует провернуть тот или иной фокус, проследил бы, чтобы малышка осталась невредимой…

Несбыточные мечты вынуждены были разбиться о реальность: Кристафор.

Старший брат всегда стоял поперек его воле. Каждый раз оказывался на ступеньку выше. Получал то, чего не мог добиться он сам. И сумел отнять то, что могло стать одним из самых дорогих сокровищ бренной жизни.

Любил ли Персиваль свою невесту?

Скорее нет, нежели да, если взглянуть правде в глаза. Для него Илотилас была скорее интересным товарищем, если можно было так назвать девушку, вынужденную коротать дни знакомства в его компании, всеми силами старающуюся лишиться приятного для всех остальных леди общества. Она хотела избежать участи, за которую другие дамы ухватились бы с превеликим удовольствием. И оттого еще более заинтересовывала его.

Тили была для него загадкой, которую хотелось разгадать. Неуловимой пташкой, что только он один мог запереть в золотой клетке. Ее родители дали на то согласие, придя с предложением брака единственной наследницы удивительной крови… сразу же перечеркнув расположение избранницы к будущему мужу.

Она была как ежик, ощерившийся иголками перед врагом. Гордая, несмотря на страх неизбежного, сильная, не взирая на стремление загнать ее в рамки, и определенно прекрасная в непокорности. Все в ее сознании противилось браку, навязанным правилам… и ему.

Сейчас, увидев похожий дерзкий взгляд вместо положенного смирения, Айнелиас замер.

Это наваждение.

Дух прошлого, который не хочет отпускать так скоро.

В нем говорила обида. Уязвленное самолюбие, потерявшее «игрушку». И понимание, что потеряв, он даровал Тили свободу. И счастье. Стоило лишь увидеть ее рядом с Крисом. Одного взгляда хватило, чтобы прочитать в глазах цвета расплавленного серебра любовь, переполняющее ее существо и мягко укрывающего находящегося рядом мужчину.

Возможно, Гисхильдис не дал ему сделать ошибку, перечеркнув жизнь этих двоих своими амбициями и детским желанием обойти старшего брата. Вероятно, небеса решили дать ему шанс самому найти и познать на себе это чувство, что плескалось в душах светящихся изнутри теперь уже родственников.