— Дядя Хамит заходил, занес фотографию, — наконец тихо заговорила мама. — Он очень сердит на тебя, не ожидал, что ты можешь соврать… Если бы ты в тот день сказал правду, воров бы поймали скорее.
— А их поймали? — быстро спросил я. — Кто они?
— Обыкновенные жулики… Когда ты открыл дверь и ушел, в квартиру вошли еще двое. Они унесли много вещей. Кое-что решили побыстрее сбыть с рук и понесли на базар… Вот тут они и попались. Самый младший все объяснил про тебя…
— Мама, я правда думал, что это племянник Клавдии Петровны! Честное слово!
— Никто и не думает, что ты был с ними в одной шайке, — улыбнулась мама. — Но ты уже не маленький. Пора задумываться, к каким последствиям ведет тот или иной поступок… Легкомыслие принесет тебе в жизни много неприятностей… Помни это. Завтра извинишься перед Клавдией Петровной и зайдешь к дяде Хамиту… А все-таки что случилось сегодня?
— Хулиган пристал… Требовал деньги, а я не дал… У Наиля спроси, он меня выручил…
— К Наилю почему-то никто не пристает, — вздохнула мама.
Мы помолчали. Вдруг она спросила:
— Я тебе никогда не рассказывала, как однажды твой отец поплатился за свое легкомыслие?
— Отец? — удивился я. — Нет… Расскажи!
— Отец твой, — начала она, — и смолоду был молчаливым. Со стороны казалось, что он очень серьезный, но в самом деле это было не так. Жил он не задумываясь: день прошел и ладно, что завтра будет — посмотрим. Почти как ты… да, да. Про него так и говорили: «Работник незаменимый, а в голове ветер». Но все равно любили его. За доброту, за то, что каждому готов был помочь. Работали мы тогда в геологической партии, в тайге… Отряд был небольшой, человек пятнадцать, но жили очень дружно, весело, как одна семья. Питались вместе, все расходы делили поровну. Два раза в месяц надо было побывать на базе: взять продукты, зарплату получить, газеты, письма, журналы привезти. А до базы семьдесят километров: двадцать до станции, а потом еще часа полтора на местном поезде. На базу ездили мужчины. Для них это был праздник: можно побывать и в парикмахерской, в бане попариться, пообедать в ресторане, вечером на танцы сходить. Так мы и жили.
Однажды прислали к нам в отряд новенького. Ему было лет сорок, вежливый, хорошо одет. И работник добросовестный, аккуратный. Но держался он ото всех отдельно. Готовил себе сам, говорил, что у него больной желудок и врачи прописали ему строгую диету. После работы тоже любил одиночество: спит в палатке или в тайгу уходит. Прошло какое-то время, и мы привыкли к нему. Нельзя же винить человека, если он болен!.. Но звали мы его все по-прежнему: «Наш новенький».
И вот по расписанию подошла очередь Новенькому на базу отправляться. А у нас такой порядок был: тот, чья очередь на базу, обязан выбрать себе попутчика, человека по душе, с которым ему в дороге будет веселей. При этом всегда старались делать по справедливости, чтобы каждый в попутчиках побывал.
Вечером начальник спрашивает у Новенького:
«Ну, кого в попутчики решил взять?»
«Хочу, чтобы Хайбуш со мной пошел, — говорит Новенький. — Он согласен».
«Шакиров, может, и согласен, — вмешался один из геологов. — Но он недавно был на базе, и сейчас очередь не его. Надо порядок соблюдать».
«Я знаю, что не его очередь, — вежливо отвечает Новенький, — но очень прошу уважить мою просьбу».
«Товарищи! Здесь какая-то тайна!» — со смехом выкрикнула я.
«Никакой тайны нет, — спокойно объяснил Новенький, — у Хайбуша в универмаге знакомый продавец есть, а я хочу достать себе хороший костюм».
Посмеялись и разрешили ему взять в попутчики твоего отца. А Хайбуш обрадовался неожиданному поводу побывать в городе.
Рано утром они отправились.
Выполнили все поручения, получили зарплату на весь отряд, отец и говорит:
«Теперь пошли в универмаг, достану тебе самый модный костюм!»
Но Новенький, оказывается, уже передумал, решил, что купит костюм позже, когда в отпуск поедет. Отец удивился, но долго раздумывать об этом не стал, через минуту и вовсе забыл… Я же говорила тебе, что он в те годы не любил ни над чем задумываться. Пообедали они в ресторане — и на поезд.
Когда сошли с поезда и углубились в тайгу, Новенький вдруг остановился. Посмотрел отцу в глаза и говорит:
«Хайбуш, давай разделим деньги и разбежимся в разные стороны». Отец решил, что он шутит, стал смеяться. А тот схватил его за руку и закричал со злостью:
«Не притворяйся дурачком! Такие деньги в руки плывут! Пока нас хватятся, мы уже на другом конце страны будем!»
Что между ними потом было, я точно не знаю. Отец никогда об этом не рассказывал. Только к ночи добрался он до нашей стоянки. Весь в крови, от одежды одни лохмотья, левая нога распухла, хромает. Отлеживался потом недели две…
— А деньги? — не вытерпел я.
— Принес все, до последней копеечки, — с гордостью сказала мама.
— Мама! — подскочил я. — Значит, наш отец — герой?!
— Выходит, так… Только этот герой совсем не радовался своей победе, а только приставал ко всем с одним вопросом: «Почему бандит в попутчики выбрал именно меня?» Товарищи ему объяснили, начальник отряда так и сказал: «Он понял, что ты человек легкий: в какую сторону тебя толкнут, туда и валишься!» Вот тут отец твой надолго задумался. А потом решил из экспедиции уехать, вернуться на родину, поступить на завод. — Мама вздохнула. — А теперь он переживает, что ты легким человеком растешь…
