— Не пущу! Пусть завидуют!
Расслабляюсь, а ведь и правда, нам хорошо, все остальное — такая ерунда!
— А вот и наши голубки! Снова целуются! Как думаешь, Матвей, мы приехали до или после?
Матвей, посветив фонариком в наши с Ромой, лица, и получив за это толчок в плечо от моего мужа, ответил:
— Уверен, что после. Они минут на двадцать отстали.
— А-яяй! Сколько вас знаю, не перестаю удивляться, как могли встретиться вместе два таких извращенца? Посреди дороги, на глазах у детей!
Рома не выдерживает первым, хотя я тоже на пределе.
— Да пошел ты… Обзавидовались, да?
— Смотрите, а-то с моря привезете еще парочку малолетних спиногрызов!
Вот ведь, шутит Серега, а в голосе его тоска. Понятно, ему почти сорок, а детей у них с Ириной нет. Да, и любви особой тоже нет — не понятно, зачем и живут вместе!
Они ещё говорят о чем-то, а я, опустив плечи, плетусь назад к машине. Раз Матвей вернулся, значит, и догонять никого не нужно. Снова мне рулить. Жду. Пью горячий кофе из термоса. А ехать еще далеко!
Вижу, что Рома направляется к машине, но открывает мою дверь.
— Милая, тебе не кажется, что пора отдать инициативу в руки мужчины? Иди уже, отдохни, Шумахер мой!
Давно я не был за рулем. И, наверное, не был бы еще дольше. Во всяком случае, особого желания не появлялось. Но она устала. И это может быть опасно для нас всех. Ну, и жаль ее, хотя, до чего же упрямая! Нет, чтоб попросить! Не смог бы отказать! Хотя, она и попросила, не словами, правда. Столько лет мы вместе, а не надоели еще друг другу, не наскучили. И стоит только дотронуться до нее — вспыхивает, как спичка! Да, впрочем, я и сам не насытился ею. И сейчас возле машины — ни о чем ведь не думал, что рядом могут быть люди, что предохраняться нужно. Просто сумасшествие какое-то!
Спит моя девочка… Волосы длинные выбились из косы… Юбка задралась немного, сбилась, обнажая пока незагорелые стройные ножки. Не знаю, за какие — такие поступки Бог наградил меня ею. За шесть лет ни на грамм не уменьшилась моя любовь к ней. Наоборот, к любви этой добавилось уважение — захочет чего-нибудь, обязательно добьется, благодарность — двойняшек мне родила… Спит, моя любимая…
… И малыши спят. Антон снова ножку на Анечкино сиденье закинул — любит, развалиться, раскинуться — мужик растёт! Все время с кровати из-за этого падает…
Анюта прижимает к себе игрушечную собаку — Снежинку. Чувствую, скоро живую придется дарить. До этого был хомяк Лариска — сначала игрушечный, теперь — настоящий. Потом черепаха… Главное, запретить родственникам дарить ей плюшевых лошадок — коня я точно не переживу.
Не знаю, чего ещё ждать от жизни. У меня есть все. Я — целиком и полностью счастливый человек. Да, иногда болью в сердце отзывается воспоминание о моем старшем мальчике. Сейчас бы он уже подростком был! Но жизнь-то продолжается, и все, что я могу, помнить его всегда…
В машине тихо играет радио — слушаю, чтобы не уснуть. И когда вдруг диджей ставит эту песню и я слышу первые аккорды, я вздрагиваю, рука сама тянется переключить… Но замирает, так и не сделав это. В салоне звучит:
Я держу тебя за руку, чтобы вдруг не похитили.
В переулках скрываются на Волгах грабители…
…Я не драматизирую, я держу тебя за руку…
Вот уже шесть лет мне не снятся кошмары, потому что меня держит за руку моя любимая девочка…
