Держава (том второй) - [173]
— Рука устала. Сейчас жирандоль на стол поставлю, и посидим, — указал на старинный диван с деревянной отлогой спинкой. — Моя прабабушка, — кивнул на женский портрет. В семье ходит много легенд и рассказов о ней. Схоронив прадеда, постриглась в монахини, так любила его.
Под бдительным оком мадам Камиллы, спали по своим комнатам, к тому же намаялись в дороге.
Утром, попив чаю, Аким решил ознакомить даму с поместьем. Заправив в высокие сапоги штаны и накинув бекешу, взял под руку нарядившуюся в длинное пальто с мехом по воротнику и обшлагам, Ольгу.
Широкая тополиная аллея утопала в снегу.
— Иди за мной, — протаптывая тропу, медленно повёл гостью по аллее.
Свернув на узкую дорожку, добрели до беседки с шестью круглыми колоннами.
— В далёкой юности я именно и мечтал о стройной голубоглазой блондинке, которой коленопреклонённо, задыхаясь от любви, преподнесу самое ценное… — нежно поцеловал её в губы.
— Самарскую мышь? — счастливо улыбнулась она.
— Нет. Елозящего червячка, — вновь прильнул к её губам.
— Ну что, всё–таки, «самое ценное?» — оторвалась она от его губ.
«Вот дамы! Любопытство сильнее страсти…» — осудил женщин в мировом масштабе Рубанов.
— Свою Судьбу! — поправил выбившийся из–под шапочки локон.
— Мадам Камилла идёт, — испугала кавалера, со смехом отстранившись от него.
— О–о–й! — схватился тот за сердце. — Лучше в полном составе японская гвардейская дивизия генерала Куроки. Не представляешь, сколько бесценной мальчишеской крови она выпила у нас с Глебом. А радость доставила лишь однажды… — не подумавши, брякнул он: «Ну как отец, — упрекнул себя. — Скажет, а потом думает — зачем? Сейчас привяжется. Ибо любопытство — главнейший из многочисленных пороков женщины».
Так оно и вышло.
— Аки–и–м, ну родненьки–и–й, ну скажи-и, какую радость доставила гувернантка, — канючила Ольга, сама целую мужчину.
— Какую–какую… Глебка её испугал летом на Волге, она и выскочила из купальни в чём мать родила, — со вздохом сдался он, мысленно предполагая, что в дальнейшем станет ещё хуже.
Так оно и вышло.
— Ужас! — с трудом сдерживая смех, в полный голос возопила Ольга. — Да вы, сударь, не гвардейский офицер…
— … А маньяк, — грустно продолжил её мысль Аким. — Слышал уже.
— От кого? — вновь заинтересовалась дама.
— От мадам Камиллы, от кого же ещё… Правда, тогда она не мадам, а мадемуазель была, и мучилась по ночам от дилеммы, с кем мадамой стать… С денщиком Антипом или с лакеем Аполлоном, — развеселил Ольгу. — А сейчас бы мадам Камилла, сурово хмуря брови, поведала, что некоторые молодые люди, не слишком обременённые воспитанием, весьма нетактичны в разговорах…
— И поступках, — вновь поцеловала мужчину Ольга.
— Именно. Без такта немыслим не только молодой человек, но и дама, — поднял вверх указательный палец в замшевой перчатке. — К числу бестактных, — менторским тоном продолжил он, — а следовательно, неприличных предметов разговора, должно причислить и расспросы о взаимоотношении воспитательницы и воспитуемого… Особенно, интимная их сторона… Например, как отреагировал вьюнош, увидя в неглиже суровую…
— …И как? — взвилась Ольга, не дав ему закончить фразу.
— Испугался! — перекрестился он. — Так всё неожиданно и странно… Ещё долго по ночам ужасы снились…
— Как она приходит в комнату и целует вас, — с ревнивыми нотками в голосе закруглила фразу, а в глазах её весело целовались чёртики.
В эту ночь мадам Камилла не сумела за ними уследить… И до самого утра Аким обнимал голубоглазую даму, о которой мечтал в юности, а она щедро дарила ему удовольствие…
Но того полёта, о котором слагают стихи поэты, он не испытал…
— А ведь сегодня Сочельник, — утомлённо поцеловав утром любимого, стала она одеваться.
— Верно. Все дни перепутал… Ну что ж, стану сегодня предаваться, как учат священники, глубоким размышлениям о смысле жизни.
— Аким, ну о каком смысле ты говоришь? — капризно фыркнула Ольга.
«Будто прилипшую вуаль сдула», — определил её гримаску Аким.
— Ну, каяться надо, что всю ночь грешили…
— Чего покраснел–то? Смех с трудом сдерживаешь? У нас элементарной ёлки нет. Вот в чём кайся…
— Каюсь! — мигом выпрыгнул из постели и быстро стал одеваться. — Сейчас позавтракаем и в лес по дрова.
— До первой звезды нельзя!
— Чего нельзя? Ах, да! Нянюшка строго за традициями следит.
— Тем более, с Марфой сдружилась, — хихикнула Ольга. — Теперь заговор составят.
— Аполлон! — высунувшись из двери, заорал Рубанов.
И на далёкое с первого этажа: «Чего изволите-с?», распорядился:
— Скажи Ефиму — сани запрягать.
— Чичас исполни–и–и-м, — заверещало снизу, что сразу прибавило молодым хорошего настроения.
Пустым чаем их всё–таки угостили.
Аким сам управлял лёгкими санями, укрыв ноги девушки натуральной медвежьей полостью.
За ними, мучаясь и икая с похмелья: грехи наши тяжкие, плелись широкие сани с Ефимом.
Растревожив рубановских собак звоном колокольчиков, а народ — разбойничьим гиканьем, Аким, погоняя картинно изогнувших шеи лошадей, мчался к лесу.
— Аки–и–и-м, потише, перевернёмся-я, — завизжала Ольга, когда на повороте сани перекосились, а через минуту и вовсе опрокинулись, выбросив ездоков в огромный придорожный сугроб.
Роман В. Кормилицына «Излом» – попытка высказаться о наболевшем. События конца двадцатого века, стёршие с карты земли величайшую державу, в очередной раз потрясли мир и преломились в судьбе каждого нашего соотечественника. Как получилось, что прекрасное будущее вдруг обернулось светлым прошлым? Что ждёт наших современников, простых рабочих парней, пустившихся в погоню за «синей птицей» перестройки, – обретения и удачи или невзгоды и потери?Книга, достоверная кропотливая хроника не столь отдалённого прошлого, рассчитана на массового читателя.
Третий том романа–эпопеи «Держава» начинается с событий 1905 года. Года Джека—Потрошителя, как, оговорившись, назвал его один из отмечающих новогодье помещиков. Но определение оказалось весьма реалистичным и полностью оправдалось.9 января свершилось кровопролитие, вошедшее в историю как «кровавое воскресенье». По–прежнему продолжалась неудачная для России война, вызвавшая революционное брожение в армии и на флоте — вооружённое восстание моряков–черноморцев в Севастополе под руководством лейтенанта Шмидта.
Исторический роман «Разомкнутый круг» – третья книга саратовского прозаика Валерия Кормилицына. В центре повествования судьба нескольких поколений кадровых офицеров русской армии. От отца к сыну, от деда к внуку в семье Рубановых неизменно передаются любовь к Родине, чувство долга, дворянская честь и гордая независимость нрава. О крепкой мужской дружбе, о военных баталиях и походах, о любви и ненависти повествует эта книга, рассчитаная на массового читателя.
Весёлое, искромётное повествование Валерия Кормилицына «На фига попу гармонь…» – вторая книга молодого саратовского прозаика. Жанр её автором определён как боевик-фантасмагория, что как нельзя лучше соответствует сочетанию всех, работающих на читательский интерес, элементов и приёмов изображения художественной реальности.Верный авторский глаз, острое словцо, динамичность сюжетных коллизий не оставят равнодушным читателя.А отсмеявшись, вдруг кто-то да поймёт, в чём сила и действенность неистребимого русского «авось».
Роман «Держава» повествует об историческом периоде развития России со времени восшествия на престол Николая Второго осенью 1894 года и до 1905 года. В книге проходит ряд как реальных деятелей эпохи так и вымышленных героев. Показана жизнь дворянской семьи Рубановых, и в частности младшей её ветви — двух братьев: Акима и Глеба. Их учёба в гимназии и военном училище. Война и любовь. Рядом со старшим из братьев, Акимом, переплетаются две женские судьбы: Натали и Ольги. Но в жизни почему–то получается, что любим одну, а остаёмся с другой.
В книге "Недуг бытия" Дмитрия Голубкова читатель встретится с именами известных русских поэтов — Е.Баратынского, А.Полежаева, М.Лермонтова.
Все слабее власть на русском севере, все тревожнее вести из Киева. Не окончится война между родными братьями, пока не найдется тот, кто сможет удержать великий престол и возвратить веру в справедливость. Люди знают: это под силу князю-чародею Всеславу, пусть даже его давняя ссора с Ярославичами сделала северный удел изгоем земли русской. Вера в Бога укажет правильный путь, хорошие люди всегда помогут, а добро и честность станут единственной опорой и поддержкой, когда надежды больше не будет. Но что делать, если на пути к добру и свету жертвы неизбежны? И что такое власть: сила или мудрость?
Повесть о первой организованной массовой рабочей стачке в 1885 году в городе Орехове-Зуеве под руководством рабочих Петра Моисеенко и Василия Волкова.
Исторический роман о борьбе народов Средней Азии и Восточного Туркестана против китайских завоевателей, издавна пытавшихся захватить и поработить их земли. События развертываются в конце II в. до нашей эры, когда войска китайских правителей под флагом Желтого дракона вероломно напали на мирную древнеферганскую страну Давань. Даваньцы в союзе с родственными народами разгромили и изгнали захватчиков. Книга рассчитана на массового читателя.
В настоящий сборник включены романы и повесть Дмитрия Балашова, не вошедшие в цикл романов "Государи московские". "Господин Великий Новгород". Тринадцатый век. Русь упрямо подымается из пепла. Недавно умер Александр Невский, и Новгороду в тяжелейшей Раковорской битве 1268 года приходится отражать натиск немецкого ордена, задумавшего сквитаться за не столь давний разгром на Чудском озере. Повесть Дмитрия Балашова знакомит с бытом, жизнью, искусством, всем духовным и материальным укладом, языком новгородцев второй половины XIII столетия.
Лили – мать, дочь и жена. А еще немного писательница. Вернее, она хотела ею стать, пока у нее не появились дети. Лили переживает личностный кризис и пытается понять, кем ей хочется быть на самом деле. Вивиан – идеальная жена для мужа-политика, посвятившая себя его карьере. Но однажды он требует от нее услугу… слишком унизительную, чтобы согласиться. Вивиан готова бежать из родного дома. Это изменит ее жизнь. Ветхозаветная Есфирь – сильная женщина, что переломила ход библейской истории. Но что о ней могла бы рассказать царица Вашти, ее главная соперница, нареченная в истории «нечестивой царицей»? «Утерянная книга В.» – захватывающий роман Анны Соломон, в котором судьбы людей из разных исторических эпох пересекаются удивительным образом, показывая, как изменилась за тысячу лет жизнь женщины.«Увлекательная история о мечтах, дисбалансе сил и стремлении к самоопределению».