Держава (том второй) - [165]
— Прав был писатель Тургенев, — щёлкнул пальцами обер–егермейстер, подозвав егеря, ловко расставившего на столике маленькие серебряные стаканчики, и наполнив их из водочной бутылки. — Коньяк на охоте — нонсенс, — поднял рюмку Голицын.
— Так что сказал Тургенев? — с прищуром от светившего в окошко солнца поинтересовался государь, подняв стаканчик.
— Ах да, ваше величество: «Охоту, по справедливости, должно почесть одним из главнейших занятий человека», — процитировал на память Голицын.
— Умный был писатель, — согласно кивнул головой Николай, аккуратно выпив и не закусив. — Ещё витязи древних киевских князей на заповедных лугах стреляли белых лебедей и серых уток. А мой предок Алексей Михайлович отдавал предпочтение соколиной охоте. Батюшка с дедом были поклонниками зверовых охот на медведей, лосей, зубров… Вот, в память о них и поохотимся ныне на лосей…
— Только в старину, ваше величество, Царская охота сопровождалась торжественным церемониалом, — произнёс Голицын.
— Не люблю я эти церемонии, — глянул в окошко государь. — Назубок помню описание одного из таких царских выездов в село Покровское в 1651 году, когда в Москве находились польско–литовские послы, — улыбнулся Николай. — Перед процессией двигался так называемый «постельный возок» в сопровождении постельничего и трёхсот «младших» дворян. За ними следовали триста конных стрельцов. За стрельцами — пятьсот рейтар. Далее вели сорок заводных лошадей. За ними шли запасные каретные лошади, а уж потом ехал в карете мой предок и сопровождавшие его бояре, стольники, стряпчие, дворяне… Ну разве это охота? — спросил и тут же ответил. — Это охотничий парад… К нашему переезду приближаемся, — вновь выглянул в окошко. — На выход, господа.
— Охота в те времена составляла особую статью дипломатического этикета, ваше величество, — следовал за царём обер–егермейстер. — А что сейчас за служба? Взять мою Охотничью часть в Гатчине. В Егерской слободе в Охотничьей команде девятнадцать человек егерей, десять стремянных, двое доезжачих, восемь выжлятников, пятнадцать тенетников, тринадцать конюшенных. Наварщиков — всего один человек остался. Корытничих двое. Кучеров два человека и два лесника. В качестве загонщиков — крестьяне из соседних деревень.
— Вот ты, Димка, и мечтаешь о повышении своего статуса, — с улыбкой вышел из вагона царь. — А тенетников — многовато… Вон, наши кареты стоят, — со смехом указал на вереницу простых крестьянских саней.
Встав на место согласно номеру, Максим Акимович, зевая от свежего воздуха, наслаждался солнышком и лёгким морозцем. Стрелять не хотелось и он прислонил ружьё к стволу дерева.
По шуму вдали понял, что загонщики гонят лосей.
Никто из «номеров» не стрелял.
«Ну почему я не испытываю азарта от охоты?» — услышав неподалёку выстрелы, поднял ружьё, нацелив его в шею огромному лосю, вышедшему на него.
Зверь был необычайно красив. Замерев в напряжении и подрагивая мускулами, он медленно повёл по сторонам благородной головой с ветвистыми рогами и заметил охотника.
Рубанову даже показалось, что из глаза лося скатилась крупная слеза, запутавшись и исчезнув в бархате кожи.
Подняв повыше ружьё, Максим Акимович выстрелил над головой животного, пожалев и пощадив его.
Раздался треск веток, хруст снега и лось исчез, будто привиделся в лесном сне.
Через минуту послышались голоса и из кустарника, обивая с веток примёрзший снег, показался давешний егерь, что разливал в вагоне водку.
— Ваше благородие, какого вы быка упустили, — весело ужаснулся он.
Николаю повезло больше. Он убил двух лосей.
— Даже на душе полегчало, — произнёс государь, когда егерь после охоты наполнил водкой его стопочку. — А то ведь с тринадцатого ноября японцы предприняли третий штурм Порт—Артура. В сентябре и октябре у них ничего не вышло, надеюсь, что и на этот раз успеха не будет. — За славных защитников Порт—Артура, господа, — предложил он тост.
____________________________________________
Георгий Акимович Рубанов на царских охотах не присутствовал. Что там за общество? Несколько тенетников, выжлятников, да наварщик с двумя корытничими… Брат…И ещё этот узурпатор…
А ту–у–у-т…
20 ноября, на торжественном банкете в одном из ресторанов Петербурга, собралось 666 человек…
— Кого здесь только нет, — делился своей радостью с Георгием Акимовичем Шамизон. — Из «Бюго защиты» евгеев, господа Винавег-г, Слиозбег-г, Бг–гамсон, Дубнов, Кулишег-г, Познег-г, Кг–голь и адвокат Заг–гудный, доказавший, что инициатогом Кишинёвской бойни был Плеве и его агенты.
— Мне только не нгавится, что из Москвы пгиехал мой конкуг–гент, упгавляющий Никольской мануфактугой, Савка Могозов… Если бы не его хитгоумная маменька, он бы давно пустил своё дело по мигу, — с сожалением констатировал Шпеер, рассыпав дробный горох по противню. — Почти полмильона золотых гублей на МХАТ издегжал, — попытался поймать выпавший из расширевшегося от ужаса глаза золотой монокль. — Пгямо в коньяк оккуляг угодил, — обрадовался он, вытаскивая ложечкой монокль. — А то бы вдг–гебезги. Из–за Саввы Тимофеевича всё. Говогю же — конкуг–гент. Зато на геволюцию мильон отдал…
Роман В. Кормилицына «Излом» – попытка высказаться о наболевшем. События конца двадцатого века, стёршие с карты земли величайшую державу, в очередной раз потрясли мир и преломились в судьбе каждого нашего соотечественника. Как получилось, что прекрасное будущее вдруг обернулось светлым прошлым? Что ждёт наших современников, простых рабочих парней, пустившихся в погоню за «синей птицей» перестройки, – обретения и удачи или невзгоды и потери?Книга, достоверная кропотливая хроника не столь отдалённого прошлого, рассчитана на массового читателя.
Третий том романа–эпопеи «Держава» начинается с событий 1905 года. Года Джека—Потрошителя, как, оговорившись, назвал его один из отмечающих новогодье помещиков. Но определение оказалось весьма реалистичным и полностью оправдалось.9 января свершилось кровопролитие, вошедшее в историю как «кровавое воскресенье». По–прежнему продолжалась неудачная для России война, вызвавшая революционное брожение в армии и на флоте — вооружённое восстание моряков–черноморцев в Севастополе под руководством лейтенанта Шмидта.
Исторический роман «Разомкнутый круг» – третья книга саратовского прозаика Валерия Кормилицына. В центре повествования судьба нескольких поколений кадровых офицеров русской армии. От отца к сыну, от деда к внуку в семье Рубановых неизменно передаются любовь к Родине, чувство долга, дворянская честь и гордая независимость нрава. О крепкой мужской дружбе, о военных баталиях и походах, о любви и ненависти повествует эта книга, рассчитаная на массового читателя.
Весёлое, искромётное повествование Валерия Кормилицына «На фига попу гармонь…» – вторая книга молодого саратовского прозаика. Жанр её автором определён как боевик-фантасмагория, что как нельзя лучше соответствует сочетанию всех, работающих на читательский интерес, элементов и приёмов изображения художественной реальности.Верный авторский глаз, острое словцо, динамичность сюжетных коллизий не оставят равнодушным читателя.А отсмеявшись, вдруг кто-то да поймёт, в чём сила и действенность неистребимого русского «авось».
Роман «Держава» повествует об историческом периоде развития России со времени восшествия на престол Николая Второго осенью 1894 года и до 1905 года. В книге проходит ряд как реальных деятелей эпохи так и вымышленных героев. Показана жизнь дворянской семьи Рубановых, и в частности младшей её ветви — двух братьев: Акима и Глеба. Их учёба в гимназии и военном училище. Война и любовь. Рядом со старшим из братьев, Акимом, переплетаются две женские судьбы: Натали и Ольги. Но в жизни почему–то получается, что любим одну, а остаёмся с другой.
В книге "Недуг бытия" Дмитрия Голубкова читатель встретится с именами известных русских поэтов — Е.Баратынского, А.Полежаева, М.Лермонтова.
Все слабее власть на русском севере, все тревожнее вести из Киева. Не окончится война между родными братьями, пока не найдется тот, кто сможет удержать великий престол и возвратить веру в справедливость. Люди знают: это под силу князю-чародею Всеславу, пусть даже его давняя ссора с Ярославичами сделала северный удел изгоем земли русской. Вера в Бога укажет правильный путь, хорошие люди всегда помогут, а добро и честность станут единственной опорой и поддержкой, когда надежды больше не будет. Но что делать, если на пути к добру и свету жертвы неизбежны? И что такое власть: сила или мудрость?
Повесть о первой организованной массовой рабочей стачке в 1885 году в городе Орехове-Зуеве под руководством рабочих Петра Моисеенко и Василия Волкова.
Исторический роман о борьбе народов Средней Азии и Восточного Туркестана против китайских завоевателей, издавна пытавшихся захватить и поработить их земли. События развертываются в конце II в. до нашей эры, когда войска китайских правителей под флагом Желтого дракона вероломно напали на мирную древнеферганскую страну Давань. Даваньцы в союзе с родственными народами разгромили и изгнали захватчиков. Книга рассчитана на массового читателя.
В настоящий сборник включены романы и повесть Дмитрия Балашова, не вошедшие в цикл романов "Государи московские". "Господин Великий Новгород". Тринадцатый век. Русь упрямо подымается из пепла. Недавно умер Александр Невский, и Новгороду в тяжелейшей Раковорской битве 1268 года приходится отражать натиск немецкого ордена, задумавшего сквитаться за не столь давний разгром на Чудском озере. Повесть Дмитрия Балашова знакомит с бытом, жизнью, искусством, всем духовным и материальным укладом, языком новгородцев второй половины XIII столетия.
Лили – мать, дочь и жена. А еще немного писательница. Вернее, она хотела ею стать, пока у нее не появились дети. Лили переживает личностный кризис и пытается понять, кем ей хочется быть на самом деле. Вивиан – идеальная жена для мужа-политика, посвятившая себя его карьере. Но однажды он требует от нее услугу… слишком унизительную, чтобы согласиться. Вивиан готова бежать из родного дома. Это изменит ее жизнь. Ветхозаветная Есфирь – сильная женщина, что переломила ход библейской истории. Но что о ней могла бы рассказать царица Вашти, ее главная соперница, нареченная в истории «нечестивой царицей»? «Утерянная книга В.» – захватывающий роман Анны Соломон, в котором судьбы людей из разных исторических эпох пересекаются удивительным образом, показывая, как изменилась за тысячу лет жизнь женщины.«Увлекательная история о мечтах, дисбалансе сил и стремлении к самоопределению».