Держава (том третий) - [20]

— Далее откладывать покушение не имеет смысла, — поочерёдно оглядел собравшихся Савинков. — Кроме Каляева, Моисеенко, Доры Владимировны и меня, у нас новый член организации… Куликовский. Проверенный товарищ и горит желанием принять участие в терроре. Неизвестно, в котором часу великий князь поедет в театр, поэтому будем ждать его от начала спектакля и до конца. До вечера второго февраля, господа…

За час до спектакля, в 7 часов вечера, Савинков приехал на Никольскую к «Славянскому Базару», и в ту же минуту увидел, как из подъезда вышла Дора Бриллиант со свёртком в руках.

«Бабы и есть бабы! — Приблизившись к ней, разглядел, что бомбы она завернула в гостиничный плед. — А если бы на выходе швейцар привязался: куды, мол, мать, казённу вешть тащишь, и чаво в неё ишшо навертела?» — заиграл желваками, но свои мысли озвучивать не стал, улыбнувшись нервно оглядывающейся по сторонам женщине.

С трудом вырвав из слабых дамских ручек плед с адскими машинами — на нервах женщина, кивнул ей, предлагая идти за ним.

Свернув в Богоявленский переулок, Савинков развязал плед, переложив бомбы в интуитивно взятый саквояж.

— Теперь в Большой Черкасский, — подхватил даму под руку. — Там Моисеенко на санях ждёт, — пнул ногой плед. — А за утерянный гостиничный инвентарь, как станешь выезжать, штраф заплатишь, — легонько потряс её за плечо, предлагая расслабиться.

Сев в сани, поехали на Ильинку, где встретили Каляева и передали одну из бомб.

— С Богом, Янек, — попытался подбодрить товарища Савинков.

— Скорее — с дьяволом, — сурово произнёс друг. — Бог бы нас осудил, — растаял он в темноте.

Вздохнув, велел Моисеенко ехать на Варварку, где ожидал Куликовский.

— А теперь отвези меня в Александровский сад и езжай на извозчичий двор. Если что, куча свидетелей скажет, что ты — ни причём. А вы, Дора Владимировна, возвращайтесь в свою гостиницу разбираться с утерянным имуществом, — попытался вызвать улыбку на лице женщины, но этого не получилось.

«Похолодало как. Да ещё и вьюга начинается», — приплясывая, стучал ногой об ногу Каляев, расположившись в тени крыльца думы и вглядываясь в пустоту площади.

В начале девятого от Никольских ворот показалась карета великого князя: «Только у него столь яркие огни фонарей, — замер он, до судорог в пальцах сжимая бомбу. Карета свернула на Воскресенскую площадь. — Он! Вон и кучер Рудинкин на козлах сидит… И ни жандармов рядом, ни охраны… Э-эх! Рассея–матушка», — побежал наперерез карете, жалея в душе кучера, и увидел рядом с великим князем его жену и детей великого князя Павла — Марию и Дмитрия. — Нет! Детей убить не могу», — опустил руку с завёрнутой в ситцевый платок бомбой, и под окрик Рудинкина:

— Кнутом–то огрею, пьянь, чтоб под колёса не лез, — медленно поплёлся в Александровский сад, где ждал окончания дела Борис Савинков.

— Янек! Живой! — бросился тот обнимать его, радуясь, что вновь видит друга. — Князя Сергея в карете не было?

— Напротив, был.., — отстранился от товарища Каляев, кладя к ногам бомбу. — Но рядом были жена и дети… Мы не имеем права убивать детей. А если имеем — то зачем тогда всё? Ты осуждаешь меня? — требовательно глядел в глаза, ища в них поддержку и понимание.

— Да, ты прав, Янек. Тысячу раз прав. Мы не можем убивать детей.., — вспомнил, что Азеф присвоил Каляеву псевдоним «Поэт». — Успокойся. — потряс за плечо, заметив струйку пота, стекающую из–под косо сидящей на голове шапки. — Успокойся! Ты поступил правильно и никто тебя не осудит.

Каляев что–то хотел сказать, но от волнения не сумел, благодарно пожав товарищу руку.

— Спасибо, Борис, — наконец справился с волнением. — Другого я от тебя и не ждал…

— Чего, князя не было? — запыхавшись, подбежал к ним Куликовский. — Жду, жду, а взрыва нет… И в мою сторону никто не поехал, — тоже положил к ногам бомбу, и трясущимися руками достал папиросу.

Смяв её, выбросил в снег, а следом полетела и другая.

— Там были дети! — произнёс Савинков. — И Иван не стал бросать бомбу.

— Д-дети?! — закурил, наконец, Куликовский, о чём–то раздумывая. — Детей убивать нельзя, — выбросил недокуренную папиросу. — Я ведь никогда не думал, что от взрыва могут погибнуть дети… Ведь наши враги живут не в безвоздушном пространстве, где вокруг никого нет… Ведь рядом с ними жена и дети…

Чтоб привести в чувство находящихся в прострации товарищей, Савинков решил отвлечь их от переживаний и ненужных размышлений каким–нибудь делом.

— Господа! А пойдёмте к Большому театру и узнаем, там ли великий князь с женой и детьми.

Подняв бомбы и совершенно не беря в расчёт, что несут БОМБЫ, — тихим прогулочным шагом направились к театру.

— Сейчас разведаю, ждите, — подошёл к кассе Савинков и напрягся, обхватив в кармане пальто рукоять браунинга — к нему бежали два человека в расстёгнутых шубах.

— Билетов в кассе нет, купите у нас, — дурными голосами орали они.

Как давеча у Каляева, по его виску сбежала из–под цилиндра тонкая струйка пота. «Бросить бы в каждого из вас по бомбе… Показалось — филёры бегут», — разозлился он.

— Билеты куплю, — сдерживая дрожь голоса, спокойно ответил перекупщикам. — Великая княгиня в театре?