Дерзай, дщерь! - [3]

.

Часть I.

Зачем Вирсавия красна лицем была!

Я спрашиваю: неужели ты, безумная, рада

Тысячелетьями глотать обиды и раздавать награды?

Ольга Седакова.

Кажется, прошли времена, когда женской психологией занимались преимущественно мужчины, когда доминировали андроцентристские взгляды, т.е. нормативом считалась особь мужского пола, а критерии, по которым человечество издревле оценивало свою «прекрасную половину», исходили из соответствия или несоответствия заданному стандарту и отражали вкусы законодателей.

Живучая идея, что женщина это неполучившийся, ущербный мужчина, принадлежит Аристотелю; впоследствии с ним, хоть и не до конца, соглашался Фома Аквинский, объяснявший рождение людей «с большим содержанием воды», т.е. женщин, влиянием влажных южных ветров и ливней. Развратные афиняне сожалели, что нельзя иметь детей, обходясь без женщин. Руссо утверждал, что женщина ни на миг не способна почувствовать себя независимой, она существует с единственной целью нравиться и быть полезной мужчинам, она нуждается в руководстве, внушающем страх и развивающем покорность; тогда выявляются ее естественные прелести и она становится кокеткой-рабыней, соблазнительной и желанной для мужчины, вздумавшего ненадолго отвлечься от серьезных дел [15].

Шопенгауэр, не ладивший с матерью, распространил ее черты на всех женщин и обличал их несправедливость, обусловленную «недостатком разумности и сообразительности; они, как слабейшие существа, одарены от природы не силой, а хитростью: отсюда их инстинктивная хитрость и непреодолимая наклонность ко лжи». Он приписывал «номеру второму человеческого рода» ну просто все возможные пороки: слабый разум, духовную близорукость, легкомыслие, обезьянство, хитрость, недостаток сообразительности, притворство, и даже манию воровать в магазинах [16]!

Мужчины придумали немало образов, отражающих неодолимое влечение к женщине и одновременно болезненное опасение встретить в ней свою погибель: Лорелея, сирены, валькирии, парки, эринии, Цирцея, Кармен, русалки; чрезвычайно яркое воплощение мужских страхов – «Она» в повести Хаггарда, «та, которой подвластно всё», прекрасная, неистовая и беспощадная. Еву обвиняли в изгнании из рая, Елену в Троянской войне, Клеопатру в крушении Рима, а женщин Спарты в упадке государства, поскольку, пользуясь правами на приданое и наследство, они обладали излишней свободой и властью. Древнегреческий поэт и драматург Гесиод усматривал хитрость и коварство женщин в том, что они, намеренно став в подчиненное положение, заставили кормить себя и приобрели множество выгод и даже господство.

На Руси XVII века чрезвычайной популярностью пользовалось произведение под названием «Беседа отца с сыном о женской злобе»; к числу «святых, пострадавших от неистовства женского», неизвестный автор относил Ноя, жена которого якобы разгласила тайну, из-за чего ковчег «рассыпася», Лота, падшего с «лукавыми дщерьми», разумеется, Иосифа Прекрасного, Сампсона, пророка Илию, Иоанна Предтечу, Иоанна Златоуста, но также и Давида – зачем Вирсавия «красна лицем» была! и Соломона, обольщенного иноплеменницей «поклонитися идолу» [17]. В европейской литературе XVI – XVII веков фигурировали коварные соблазнительницы, расточительницы, сварливые мегеры, колдуньи и склочницы.

Быть может, есть некоторая правда в этих обличениях, особенно если оценивать их, содержа в памяти древнего подвижника, который платил за то, чтобы его ругали. Однако становятся понятны причины укоренившихся в женской душе «болей и обид», породивших лукавую манеру жалеть себя и желать реванша за многовековое угнетение. А. Стриндберг, оправдывая собственную неприязнь к противоположному полу, признавался, что женщины вечно унижали и третировали его.

В начале ХХ века чрезвычайной популярностью пользовалась книга «Пол и характер» [18]; ее авторОтто Вейнингер смачно цитировал: «китаец, если спросить его о детях, перечислит только мальчиков» и с научной безапелляционностью утверждал отсутствие у женщины души, интеллекта, совести: она неспособна мыслить, аморальна, живет бессознательно, и т.д. и т.п. Его. концепции родились под воздействием модных в то время провокационных парадоксов Ф.Ницше, типа «ты идешь к женщине – не забудь взять с собой плеть»; подобные хлесткие афоризмы имеют успех и доныне, по-видимому, оттого, что тешат нереализованные притязания «укротителей»; однако воинственная поза иллюстрирует не силу, а слабость: «чем же иначе, как не растерянностью, можно объяснить попытку силового решения проблемы» [19].

Идеи Вейнингера широко обсуждались в России; поэт В. Князев ответил гневным стихотворением «Ему и ему подобным»:

Рожденный женщиной на женщину клевещет!

Бичует мать свою на площади бичом,

И пьяная толпа, ликуя, рукоплещет!

И восторгается уродом-палачом, и т.д.

Отзыв В.В. Розанова значительно короче: «Из каждой страницы Вейнингера слышится крик: «я люблю мужчин!»; ну что же, ты – содомит. На этом можно закрыть книгу» [20].

По всей вероятности, женоненавистничество, время от времени всплывающее из глубинных недр мужской психологии, объясняется потребностью компенсировать собственные