Дервиш - [36]

Глеб понимал своих спутников, на такой шаг решиться непросто. Дервиш спокойно смотрел на огонь, ничем не выказывая своих эмоций. Чтобы скрасить неловкое молчание, Глеб спросил:

— А что было после боя?

— Я очнулся на поле боя поздно ночью. — Неторопливо начал говорить Дервиш. — Учитель сидел возле меня, держа мою руку в своей. На моём теле не было ран, я не чувствовал никакой боли. Я поднялся, снял с себя изодранную, сгоревшую броню, вернее, то, что от неё осталось. Учитель дал мне простую одежду, и я ушёл вместе с ним. Под утро, когда мы были уже далеко, он разжёг костёр, и мы беседовали с ним много дней, так же глядя на огонь, как мы сейчас. Потом я пошёл с ним, и наш путь продолжался много-много лет.

— Ты больше никогда не видел мать и сестру? — Спросила Вика.

— Видел. Но это было потом. Моя мать умирала, и я пришёл проводить её в последний путь. Моя сестра уже была замужем, у неё было трое детей. Я пришёл под видом священника, чтобы помолиться за уходящую верящую.

— Тебя не узнали? — Вика сжала кулаки от волнения.

— Я изменил свой образ.

— Как?

— Учитель дал мне много знаний и сил для этого, а я был прилежным и старательным учеником.

— Тебе было тяжело их видеть? — Продолжала Вика.

Дервиш помолчал и вздохнул:

— Я видел много смертей… Столько, что вы не сможете себе даже представить… Я видел их намного больше, чем живых людей.

— Сколько же тебе лет? — Спросил Глеб.

— Очень много.

Искатели переглянулись.

— Каково это — жить вечно? — Глеб внимательно смотрел на Хранителя.

Дервиш вздохнул, потом улыбнулся:

— Это очень трудно — жить, не замечая времени.

Глеб покачал головой:

— Честно говоря, я себе не представляю!

— Да, это трудно представить! — Согласился Дервиш. — И ещё трудно жить рядом со временем, не подчиняясь ему! Неожиданно начинаешь чувствовать, как вечная молодость вдруг стала проклятием.

Дервиш усмехнулся и задумчиво посмотрел на огонь.

— И в полном бессилии видишь, как один за другим бесконечно и неизменно уходят все те, кто стал близким и любимым! Представьте, каково, разговаривая с человеком, видеть готовящиеся упасть на его голову беды, или уже близкую смерть, и не иметь возможности помочь ему!

Глеб, потрясённый неожиданно открывшейся реальностью, в молчании смотрел на Дервиша. Тот продолжал:

— После бесчисленных потерь легко дать волю слабости и отчаянию, легко забыть цель своей жизни и смысл своего существования, а жизнь должна иметь смысл, иначе она становится тяжким испытанием! И это тоже учёба.

— Но что ты почувствовал с самого начала? — Спросил Трутнёв.

— Я понял твой вопрос! — Спокойно кивнул Дервиш. — Прежде всего исчезает разница между днём и ночью. Для обычного человека день — для работы, занятий, очень ответственное время, а ночь — это право отдыха, сон! Так вот — это исчезает, становится неважным. Сон нужен мне очень редко.

— А ты любил? Так чтоб серьёзно, по-настоящему? — Вика испытующе смотрела на Дервиша.

— Как бы тебе ответить? Отношения полов — они в инстинктах, в подсознании. Эти симпатии, влечения… Земная любовь, которая существует в вашем мире — лишь слепок с человеческого эгоизма, она подразумевает собственность и владение. А когда отношения собственности и владетеля по каким-то причинам разрушаются, это принято считать концом любви. Ощущается душевная боль, страдания, появляется ненависть к тому, кто причинил эти страдания. Сплошные рефлексы и инстинкты! Настоящие отношения, от сердца к сердцу — совсем другие, но за короткую человеческую жизнь это поймут очень немногие, ведь большинство людей живут как трава, по привычке! Все эти интриги, записки, свидания — лишь проявления инстинкта продолжения рода! Когда я это осознал для себя, мне стало обидно, что мной управляет инстинкт — программа, рассчитанная на животное сознание, ведь я выше. И я не встретил ту, что могла бы стать моим другом, соратником. Может быть, потому что не искал, а может потому, что мой мир не здесь! — Он посмотрел на Вику и Глеба, и улыбнулся. — У вас всё будет по-другому!

— А как же любовь? — Вика всплеснула руками.

— Может быть это — тайна, которую не стоит разгадывать?

— Почему?

— Вы раскроете её, и она исчезнет. Не станет того, что вдохновляло лучших представителей вашей цивилизации на протяжении всего её существования. Сколько с этим связано знаменитых имён, сколько великих людей искусства воспевали и прославляли отношения мужчины и женщины! Неужели вы сами откажетесь от той таинственной романтики, что украшает ваш мир? Если разобраться, это, может быть, единственное, что его украшает.

— Как мрачно то, что ты сейчас сказал! Но ведь придёт время, когда этот шаг станет неизбежен, и его нужно будет принять как данность.

— А может быть, то, что сейчас выглядит как катастрофа, тогда покажется детскими страхами? — Улыбнулся Дервиш.

— Ведь и Иисус говорил, что есть любовь земная, а есть небесная! — Вновь возразила Вика. — с земной можно разобраться, а кто постигнет небесную любовь?

— А я слышал такое мнение, что его не было! — Подал голос Трутнёв. — Есть шумерские легенды, с которых вроде как библию списали. Так был он или нет?

— Что бы в мире ни появилось, плохое или хорошее, люди всё равно будут это понимать каждый по-своему, — отвечал Дервиш, — и каждый станет переделывать под себя. Разве это важно, был он или не был? Если бы его не было, следовало бы его придумать?