Деревянный Меч и Та, Которую Любит Небо - [6]
-Нет, изгой.
Правитель талдфаганов разочарованно выдохнул.
-Давай его сюда - сказал он.
В наступившей тишине, нарушаемой только урчанием в желудках пирующих, в зал вошёл колдун в сопровождении двух воинов, вооружённых короткими копьями. Морвэтил разочарованно сплюнул на пол - колдун-лумарг представлялся ему уродом, вроде агэнаярских шаманов, а перед дином стоял высокий молодой воин, смелое и гордое лицо которого обрамляли длинные золотистые волосы. На вид обитатель запада ничем не отличался от аганов.
-Ты и есть лумарг? - спросил дин.
-Да - громко и отчётливо произнёс гиалиец.
-Колдун? - Морвэтил отправил в рот кусок жареного гуся.
-Нет, в Бидлонте я был воином - ответил Даргед. Дин талдфаганов вновь разочаровано сплюнул на пол.
-Садись, лумарг - приглашающе кивнул хозяин дворца на скамью перед своим столом, обычно предназначающуюся для певцов и сказителей, и крикнул - Вина гостю!
Раб-прислужник угодливо поднёс гиалийцу полный рог скверно пахнущего пойла, которое трупоеды почему-то называли вином. Даргед, не морщась, залпом выпил содержимое кубка под одобрительный рокот дикарей. Через пару минут в голове приятно затуманилось.
"Дайте гостю заесть" - велел Морвэтил. Сидящий рядом с гиалийцем толстый аган с неряшливо торчащими во все стороны волосами, протянул жирный кусок оленины, насаженный на кинжал, едва не ткнув изгою в лицо. Даргеда от отвращения передёрнуло.
"Тебе что, лумарг, угощение с моего стола не нравится?" - дин недобро прищурился, чуя забаву.
"Нет, что ты, хозяин" - стараясь сохранить спокойствие, ответил гиалиец - "Просто мой народ не ест мяса и любой пищи, приготовление которой связано с умерщвлением дышащих существ".
Да, всё правильно, Единый Народ не ест трупнятину. Только теперь это не его народ. Исключённый Из Перечня Живых с трудом сохранил спокойное выражение лица. Лишь едва заметно дёрнулись в несостоявшейся горькой усмешке уголки губ.
-Кто не ест мяса, тот становится слабым, как женщина - назидательно произнёс дин талдфаганов. Изгой вспомнил, что у трупоедов сравнение с женщиной - самое страшное оскорбление, которое можно смыть только кровью.
-Если мне дадут в руки меч - услышал Даргед свой собственный голос - То я покажу, кто здесь слабый как женщина.
В следующий миг он уже стоял над опрокинутой скамьёй. Гости талдфаганского правителя затихли, предвкушая забаву.
-Хорошо - кивнул Морвэтил, хищно оскалившись щербатым ртом - Дайте этому наглецу, вздумавшему оскорблять хозяев и гостей дома, меч. Деревянный - добавил дин - А его противнику принесите боевой, стальной. Рабы послушно побежали искать деревянный меч, какие обычно используют молодые бойцы для тренировок. Другие рабы раздвигали скамьи, освобождая место для предстоящего боя.
Морвэтил Жестокий обвёл взглядом воинов, ожидавших в напряжении - кому из них достанется сомнительная честь отправить к трону Проклятого зарвавшегося чужака, вооружённого игрушечным мечом.
"Я вижу здесь юного Хадаса, сына Фомбола" - нарушил, наконец, молчание дин - "Пусть этот отрок, не ходивший ни в один боевой поход, покажет нашему гостю, что представляют собой аганские воины".
Безусый юнец, непонятно по какому праву попавший на пир, где собрались бывалые воины, вышел, пьяно ухмыляясь. Раб-агэнаяр подал ему аганский боевой клинок. Другой прислужник протянул деревянный меч гиалийцу. Тот, отстранённо взирая на окружающее, взял в руки заострённый кусок дерева. Страха он не испытывал. Единственное, было немного обидно умирать вот так - в мрачном трупоедском логове, под визг толпы, жаждущей его смерти. Он ощущал сейчас жестокое любопытство дикарей. На сознание гиалийца давил гул мыслей трупоедов, горящих желанием увидеть, как наглый колдун падёт от меча сопляка. К радостному ожиданию примешивалось опасение какой-нибудь каверзы со стороны лумарга. Усилием воли Даргед закрыл свой разум, чтобы не слышать трупоедские мысли.
Хадас, дурацки ухмыляясь, занёс меч для удара - совершенно неумело, открываясь клинку противника. Будь у него сейчас не эта деревяшка, а стальной меч, пусть самый завалящий, Даргед мог бы закончить бой в два удара. Ну, ничего - можно поиграть и деревянным. Пока сопляк-трупоед замахивался для удара, гиалиец нанёс молниеносный удар, целя в грудь противника. Тот в испуге отскочил, успев, однако, махнуть своим мечом, отбивая выпад изгоя. Даргед едва успел убрать свою деревяшку из-под удара.
Хадас, сперва испугавшись, вскоре понял, что противник скован тем, что не может принимать его удары своим клинком, и перешёл в атаку. Гиалиец отступал, увёртываясь от неумелых замахов щенка. Наконец, юный аган, увлёкшись, раскрылся - совершенно нелепо. Чем Даргед и воспользовался, со всей силы вонзив меч Хадасу под подбородок, проворачивая его. Треск разрываемой кожи, и заливая кровью пол Гостевого Зала, сын Фомбола падает, хрипя. Бьющееся в предсмертных судорогах тело и изумлённо застывшие дикари на скамьях - последнее, что гиалиец успел заметить, прежде чем агония трупоеда болью взорвалась в его голове - никакое закрытие разума не помогло. Целая вечность боли, последней боли, и красная пелена перед глазами...
Попаданец без ноутбука, без послезнания. И вообще — без понимания, куда же он попал. Первая часть.
Продолжение "Хрена С Горы". Герой, пытается прогрессировать жителей острова, власть над которым он получил. Выходит у него не очень. Попутно пробует разобраться, что же творится в окружающем мире. По мере написания текст будет добавляться.
Что такое «Городские сказки»? Это диагноз. Бродить по городу в кромешную темень в полной уверенности, что никто не убьет и не съест, зато во-он в том переулке явно притаилось чудо и надо непременно его найти. Или ехать в пятницу тринадцатого на последней электричке и надеяться, что сейчас заснешь — и уедешь в другой мир, а не просто в депо. Или выпадать в эту самую параллельную реальность каждый раз, когда действительно сильно заблудишься (здесь не было такого квартала, точно не было! Да и воздух как-то иначе пахнет!) — и обещать себе и мирозданию, вконец испугавшись: выйду отсюда — непременно напишу об этом сказку (и находить выход, едва закончив фразу). Постоянно ощущать, что обитаешь не в реальном мире, а на полмиллиметра ниже или выше, и этого вполне достаточно, чтобы могло случиться что угодно, хотя обычно ничего и не происходит.
Главный персонаж — один из немногих уцелевших зрячих, вынужденных бороться за выживание в мире, где по не известным ему причинам доминируют слепые, которых он называет кротами. Его существование представляет собой почти непрерывное бегство. За свою короткую жизнь он успел потерять старшего спутника, научившего его всему, что необходимо для выживания, ставшего его духовным отцом и заронившего в его наивную душу семя мечты о земном рае для зрячих. С тех пор его цель — покинуть заселенный слепыми материк и попасть на остров, где, согласно легендам, можно, наконец, вернуться к «нормальному» существованию.
Согласно правилам вампирских кланов, Последний клан созданный Носферату, должен собрать всех своих собратьев в одном месте, избрать главу, выбрать город, где они останутся жить и прочее и прочее,но кому это надо? Вампиры Последнего клана жаждут пользоваться своими способностями, жаждут жить на полную катушку, какие ещё правила? Большая сила, это большие возможности и идёт к чёрту весь мир — вот то, что могло бы стать их девизом. Содержит нецензурную брань.
Между песчаными равнинами Каресии и ледяными пустошами народа раненое раскинулось королевство людей ро. Земли там плодородны, а люди живут в достатке под покровительством Одного Бога, который доволен своей паствой. Но когда люди ро совсем расслабились, упокоенные безмятежностью сытой жизни, войска южных земель не стали зря терять время. Теперь землями ро управляют Семь Сестер, подчиняя правителей волшебством наслаждения и крови. Вскоре они возведут на трон нового бога. Долгая Война в самом разгаре, но на поле боя еще не явился Красный Принц. Все умершие восстанут, а ныне живые падут.
Никогда неизвестно, кто попадёт тебе в руки, вернее, кому попадёшь в руки ты, куда это тебя приведёт, и в кого превратит. Неизвестно, что предстоит сделать для того, чтобы мир не погиб. Неизвестно, как сохранить близких, которых у тебя никогда не было.
Давным давно поэты были Пророками с сильной магией. Из-за катаклизмов после войны чары в Эйваре пропали, и теперь песня — лишь слова и музыка, не более. Но, когда темная сила угрожает земле, поэты, что думали лишь прославиться своими песнями, получают задание важнее: вернуть миру утраченные чары. И путь в Другой мир, где остались чары, подвергнет опасности их жизни и проверит глубинные желания их сердец.