Деревянные пушки Китая. Россия и Китай – между союзом и конфликтом - [2]

К тому времени маньчжурские войска уже год вели необъявленную войну против русских. На реке Зее, в современной Амурской области, появился маньчжурский «фудутун» (генерал-губернатор) Лантань с 10-тысячным войском при 172 пушках. Воины Лантаня, среди которых были маньчжуры, китайцы, корейцы и даже два десятка голландских офицеров-наёмников, уничтожили несколько «острожков» и зимовий русских первопроходцев, а затем осадили Албазинский острог, в котором оборонялось четыре сотни казаков при всего 3 орудиях. Одновременно в Забайкалье русским острогам угрожали монголы, союзные маньчжурскому императору. При этом Российское государство на всём огромном пространстве от Байкала до Амура имело не более двух тысяч стрельцов и казаков при 21 пушке.

Казалось, ещё чуть-чуть, и осуществится ультиматум императора Сюанье, грозившего «вернуть русских в Якутск». Но бои вокруг Албазина, несмотря на численное превосходство маньчжурских войск, продлились два года, ошеломив империю Цин упорством и боеспособностью русских воинов. В итоге два государства в августе 1689 года начали первые переговоры о том, где же пройдёт их общая граница.

С русской стороны вопрос о будущей границе решал приехавший из Москвы боярин Фёдор Алексеевич Головин. Русское правительство соглашалось признать за империей Цин земли к югу от Амура. Инструкция, написанная для Головина боярами и дьяками Посольского приказа, гласила: «Учинить непременно рубеж по реке Амур, давая знать, что кроме оной реки, издавна разделяющей оба государства, никакая граница не будет крепка, также чтобы подданные обеих государств с одной стороны в другую за реку Амур не переходили…»

Но маньчжурские послы требовали куда большего – в Пекине хотели, чтобы граница прошла по реке Селенге и озеру Байкал. Император Сюанье всё ещё хотел отодвинуть русских далеко на северо-запад, «вернуть в Якутск». Маньчжуры никогда не владели землями у Байкала, но, как пересказывал их доводы в докладах московскому начальству посол Головин, логика требований из Пекина была простой – «что все те земли от Байкала-моря были владения хана монгольского, а монгольцы все издавна подданные их китайского хана».

Боярин Фёдор Алексеевич Головин

Для России переговоры были сложными. Далеко на западе страна вела тяжелую войну с Турцией, русские войска в те дни безуспешно пытались прорваться в Крым. Непростым было и внутреннее положение – в 1689 году как раз началась открытая борьба за власть молодого царя Петра I с царевной Софьей и её сторонниками.

Поэтому Россия не имела на Дальнем Востоке достаточно сил, чтобы вести большую войну с маньчжуро-китайской империей. Но и пекинский «богдыхан» после жестоких боёв за Албазин опасался серьёзной войны с упорными русскими, если будет настаивать на их отступлении за Байкал.

Посол Фёдор Головин проявил немало дипломатического мастерства, порой используя как оружие даже своевременную шутку. Например, когда маньчжурские дипломаты в ходе обсуждений всё же согласились признать город Нерчинск, в котором шли переговоры, русской территорий, Головин тут же ответил им: «Сердечно благодарен вам за разрешение переночевать здесь эту ночь». Как описывает те минуты переводчик маньчжурской делегации: «Московский посол отвечал с изысканной учтивостью, но его ирония очень ранила наших послов и пристыдила их, хотя в тот момент им удалось как-то скрыть это…»

В итоге обеим сторонам пришлось пойти на компромисс. 27 августа 1689 года представители Москвы и Пекина подписали первый для обоих государств договор о границе, вошедший в историю как Нерчинский трактат.

«Рубеж между обоими государствы постановить…»

Примечательно, что договор, с которого начиналась русско-китайская граница, был составлен на трёх языках, но среди них не было китайского. Документы о разграничении Русского царства и империи Цин изложили по-маньчжурски, по-русски и на латыни. Покорившие Китай маньчжуры составляли официальные документы на своём языке, абсолютно далёком от китайского. Посольство боярина Головина свой экземпляр договора писало, естественно, на русском. Латынь же служила языком общения двух делегаций, так как ни в России, ни в маньчжурском Китае ещё не было чиновников, одновременно владевших языками обоих государств.

Российские и китайские владения в районе Амура и граница по Нерчинскому договору 1689 года

Переводчиками для маньчжурской стороны стали давно жившие в Пекине католические монахи-миссионеры француз Франсуа Жербийон и португалец Томазо Перейра. Знатоком латыни в русской делегации был Андрей Белобоцкий – русин из Польши, поэт и богослов, учившийся в университетах Италии, Франции и Испании, бежавший в Московскую Русь от преследований инквизиции.

Эти трое знатоков латыни, применяя мёртвый язык исключительно по памяти и не без ошибок, составили письменные варианты договора о границе между Пекином и Москвой. Двойной перевод с маньчжурского на русский при помощи латыни породил в итоге три разных неидентичных текста. К этому добавились сложности перевода географических названий – имена таёжных рек и гор, ставших ориентирами на огромном пространстве от Байкала до Охотского моря, на трёх языках звучали по-разному. Да и сами послы с переводчиками очень приблизительно знали географию земель, которые они делили.