Деревянная пушка - [6]

Люди рядились, переговаривались, спорили, наконец стали в ряд вдоль берега, держа зарезанных овец и ягнят на плечах и никак не решаясь свалить их в пересохшее русло. Вдруг снова поднялась паника: кто-то взглянул на солнце и дико закричал. Солнце затмевалось, на него наползала серповидная тень. Пронесся ветер, пригибая траву, русло реки зашевелилось в густеющем мраке. Люди в ужасе побросали овец кто куда и бросились прочь, уже не дожидаясь совета или приказа. Впрочем, тень с солнца скоро сошла.

Свиньи, только и сказал батюшка, узнав, что жертвенные овцы не вернули воду. Сказал — и снова уснул. Народ опять столпился на берегу.

Кто знает, чем бы все кончилось, если бы не я. Люди впопыхах побросали с берега не только овец, но и свиней. Вода не возвращалась. Дети визжали, женщины выли, мужчины в страхе переглядывались… И вдруг раздался мой голос.

Я нашел его! Я нашел его! Нашел!

Вода под мостом внезапно стала прозрачной, и я, словно в зеркале, увидел на дне Иона, моего давно утонувшего брата! Я еще крепче сжал багор и пронзительно закричал.

Нашел! Нашел!

Ох, донеслось оттуда, со дна, ох!

Ох, сказал мой брат Ион, и голос его затих. Со всех сторон набежали люди.

Чудо! Чудо! Чудо!

Что случилось? Кто утонул? Нашли! Нашли! Утопленник! Утопленник! Утопленник нашелся! Брат нашел его! Под мостом нашел! Багром зацепил!

Чудо! Чудо! Чудо!

Такого еще не бывало! О таком еще не слыхали!.. Не бывало, не слыхали, а вот случилось. Брат выловил утоплого брата! Пустите, дайте глянуть! Я тоже хочу посмотреть! Ой, наверно, сгнил давно! И мясо, и кости! И глаза! И волосы! Весь, поди, сгнил! Весь! Подумать только! Четыре года в воде! Четыре года под водой! Бедный!.. Тихо, люди, он живой! Как — живой? Живой! Вздыхает! Говорит что-то! Господи, боже святый! Да ну, не может он говорить! Четыре года в воде! Четыре года под водой! Живой! Люди добрые, сдайте назад, ему дышать нечем! Задушите! Задохнется!.. Задохнется? Значит, живой! Живой! Нет, такого еще не бывало! О таком еще не слыхали! Не бывало и не слыхали, а вот случилось! Мы думали, он мертвый! Мы думали, он давно сгнил! Мы думали, его вода унесла и рыбы съели!.. Рыбы мертвых не едят — раки едят! И сомы! А сом, что ли, не рыба?.. Его мост удержал! Камни его держали под мостом! Держали, а ведь мы его не нашли тогда! Плохо искали… Где Катерина? Да, люди добрые, где Катерина, его мама? Да, где его мама? Где она?.. Катерина замуж выходит! Как — замуж? Так — замуж. Приехал за ней один хромой… А брат его здесь. Он и нашел… Чего это бабка кричит? Она говорит: господь нас услышал и послал знамение… через утопленника. Верно, услышал бог молитвы наши! Значит, теперь и вода появится? И солнце сдвинется с места? Смотрите на солнце! Смотрите на реку! Вода должна появиться в том месте, где начала падать! Смотрите на реку! Смотрите на солнце! Как солнце сдвинется, так и вода начнет прибывать! А может, в колодцах уже появилась? Сперва должна в колодцах… Нет, сперва там, где начала падать. Так сказано в святом писании: где исчезла, там и появится… А ты читал? Я, брат, не читал, я по-старославянски не разбираю, а вот мой дедушка… Что ли, твой дедушка разбирал? Нет, он тоже не разбирал, он был такой же пахарь, как все, где уж пахарю разбирать древние книги!.. О, смотрите, песок снова хлюпает! Ну да? Здорово! А я, братцы, хочу сказать: зря мы скотину извели. И овец, и свиней — зря! Бог остановил солнце, чтобы оно высушило реку, чтобы река вернула бедной женщине сына! А овцы и свиньи тут без надобности, они ни при чем! Могли и коров перерезать, все равно бы не помогло! Ребенок — вот кто сотворил чудо! Господь наставил его во сне: ищи, сказал, ищи… вот он и тыкал багром. Теперь увидите — и солнце пойдет своим путем, и вода вернется. А овец и свиней зря погубили! Это вам и товарищ председатель сельсовета скажет! Председатель! Председатель! Люди добрые, расступитесь, дайте пройти председателю! На костылях все-таки человек! В районе был и вернулся!.. Что же вы натворили, люди добрые? Зачем послушали попа-пьяницу? Чем детей кормить будете? Как зимовать?.. Ох, мамочки, только и была одна овечка в доме! Что теперь делать, господи, скотины лишившись? Тихо! Председатель говорит!.. Я же вас предупреждал: выбросьте кровожадного бога из головы, не верьте попам и другим служителям культа! Религия — опиум для народа! Говорил? Один день меня не было, а вы уж… Ну, мог ли я думать, что вы такие безголовые?! Остались без овец, без свиней… чистое вредительство! Товарищ председатель, нельзя же, чтобы не было какого-нибудь выхода!.. Я вам говорил: крестьянин, садись за книгу! Осваивай новый инвентарь!.. Ладно, войну пережили, переживем и глупость. Только держитесь вместе, артелью…

Солнце стояло на месте. Вода не прибывала, но и не уходила. Я падал, падал куда-то, рушился в бездну…

Мой брат Ион утонул четыре года назад, в такой же ясный денек. Было много солнца, много света, окрестности тонули в голубой дымке, и мы, сельские мальчишки, как обычно, с утра побежали на реку. Ион был старше, и он никогда не хотел брать меня с собой, хоть мама и говорила: нехорошо, старший брат должен заботиться о младшем. Но он одно только слово знал — нет, нет и нет! Я все-таки везде таскался за ним, и это его ужасно злило, он кричал, что я ему мешаю, не даю играть. Я был мальчик слабенький, в воду сам лезть еще побаивался и цеплялся к Иону как репей, за что мне частенько перепадали подзатыльники. Отстань, кричал он, бывало, и убегал со своими друзьями на реку или в сады, откуда они опять-таки возвращались к воде. Мне деваться было некуда: мои сверстники меня не интересовали, и я все время придумывал какие-нибудь хитрости, чтобы склонить брата и его товарищей принять меня в свою компанию. Я говорил: я постерегу вашу одежду, пока вы купаетесь. Но брат сердился: никто ее не тронет, она и сама полежит на бережку! И потом, говорил он, мы купаться не собираемся, — и отворачивался от меня, а я опять надувал губы… Тогда, говорил я, если вы собрались за черешнями, я покараулю, чтобы вас хозяин не поймал. Вы на деревьях, из-за листьев ничего не видать… а я буду смотреть в оба!.. В конце концов брат сдавался, хотя, понятно, он предпочел бы, чтобы я остался дома: он боялся за меня. Случись со мной что-нибудь, ему влетело бы от мамы. Но он сдавался: сердце у него было доброе. Ладно, говорил он, только если что, имей в виду, ты сам за нами увязался…