Деревня Пушканы - [80]
— Вот оно что! — Ксендз выпучил глаза. И задал вопрос, которого она никак не ожидала: — Тебя подучил кто-нибудь из социал-демократов?
— Я таких не знаю.
— Ах не знаешь?
— Не знаю, в самом деле не знаю.
— Так почему ты не исполнила свой католический долг? — завопил Ольшевский.
— Упениек! — Прогремев пододвинутым вперед стулом, господин Приеде спросил: — Ответь мне, ты неверующая, атеистка?
— Да, неверующая.
— Почему?
— Потому что религия и наука не совместимы. Я пришла к этому, изучая геологию, естествоведение, химию… Читала и космографию.
— Вот так! Зубрите всякие там «логии»! — Ксендз всплеснул сцепленными до того за спиной руками, но Приеде тут же перебил его:
— Значит, ты говоришь, что религия с наукой не совместимы? Ошибочное мнение! Религия науке не противоречит. А наука в свою очередь религию даже подтверждает. Ты сослалась на геологию и космографию. Так почему же теория Канта — Лапласа о первоначальном газообразном состоянии материи совпадает с учением Библии о сотворении мира? В Библии сказано: «Вначале была лишь газообразная масса!» В церковных писаниях не говорится, сколько времени продолжалось устройство мира, не описывается также, в каком виде это устройство или развитие протекало. Об этом говорит геология. Стало быть, религия трактует загадку возникновения, вопрос вечности, наука же — кратковременное развитие мира. Вот как! И поэтому у молодого человека, особенно у девушки, нет основания отказываться от соблюдения церковного ритуала.
— Но я не верю учению церкви. — Анна понимала, что теперь она должна не отступать. Сейчас подвергнется настоящему испытанию ее комсомольская стойкость. «Если ты уступишь в малом, — сказал Викентий, — не удержишься и в большом». — Не веря и все же подчиняясь требованиям церкви, я поступила бы против своей совести.
— Совесть не всегда решает верно.
— За совесть ты, детка, не беспокойся! — вмешался ксендз Ольшевский. — Во власти святой церкви избавить человека от любых угрызений совести.
«Не исключат… Раз опять заговорили по-хорошему, то не исключат…»
— Нет, лгать я не умею. И кому-то доверять свою совесть тоже не собираюсь.
— Посмотрите только! — Холодные глаза директора Приеде загорелись. — Упрямится еще! Кто тебя освободил от законоучения?
— Вы сейчас не о законоучении спрашивали, а о посещении церкви вне школы.
— Вероотступница! — опять перекосился ксендз Ольшевский. — К какому приходу принадлежат твои отец и мать?
— К Ядвигскому.
— Прекрасно!
— Господин декан, минутку! С родителями мы сами уладим, — сказал Приеде, протяжно пыхтя. — Снизим ей балл за поведение. О дальнейшем подумаем.
Когда Анна появилась в коридоре, ее сразу обступили со всех сторон. Ну как, что сказали, что сделали?
— Только и всего? — у Спарок вытянулось лицо. — Ну и чудеса!
— А наша Елена черт те что наплела… — высморкалась Вилцане. — Если лишь такое наказание, то, знаешь, и я в другой раз смоюсь.
— Ты-ы? — насмешливо протянула Спарок. — Ты со страху в штаны напустишь.
— Еще посмотрим, кто первый напустит.
Со второго этажа кто-то тяжело ступал вниз по лестнице. Ученики рассыпались в разные стороны, как стайка воробьев, в которую швырнули палкой.
В конце недели Шпиллер передала Анне привет от Викентия. Его радовала стойкость товарища Гриши.
— Подумаешь, ничего особенного, — состроила Анна безразличное лицо. А сама была довольна: значит, Вика беспокоился за нее.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Несауле сдержала слово. Господин Приеде сменил гнев на милость и позволил неразумной учительнице исправиться, но за это она должна была написать декорации для рождественского вечера, украсить зал и другие предназначенные для гостей помещения, принарядить буфетную.
— Моя благоверная будет распоряжаться столом с крюшонами, она так решила, — закончил разговор директор. А для пущего спокойствия пригласил супругу в кабинет. — Го-луб-ка! Го-луб-ка!.. — крикнул он в дверь смежной комнаты, за которой почти все время, пока они разговаривали, гремели посудой. — Голубушка, выйди на минуточку!
Голубку или Голубушку, супругу директора, Айна до сих пор видела лишь мельком. Лично они знакомы не были. Супруга директора постоянно была занята чем-то неотложным по хозяйству: то за служанкой присмотри, то кучером и дворником распорядись или же спеши на станцию, на даугавпилсский поезд, со сметаной и маслом. Субботние дни она проводила на кухне, жарила мясо, пекла пироги, по воскресеньям принимала гостей или отправлялась в гости сама, так что замечать подчиненную мужа, скромную учительницу, ей просто было некогда. Сегодня была суббота, и в кабинете она появилась в пестром домашнем халате, зашпиленном большой медной английской булавкой, на плоском подбородке поблескивала капля жира.
— Что случилось? — кивком поздоровалась с Айной.
— Дорогая, я только что объяснил учительнице рисования, госпоже Лиепе, как украсить зал и буфетную. Ты хотела указать, как подготовить столики.
— Да, да… — Полная дама состроила серьезное лицо, уткнувшись подбородком в вырез халата, отчего пухлые щеки как бы раздулись. — Все должно быть сделано со вкусом. Против каждого стула надо положить крест-накрест или елочкой, думаю — лучше крест-накрест, по две веточки мяты или ели. И, чтобы получилось совсем мило, положить между ними визитную карточку с отогнутым верхним уголком, нарисовав на нем птичку, бабочку или рунический знак. Такие сейчас как раз в моде. В виде образца можно взять письмена на гробницах египетских фараонов. Это мне лично понравилось бы больше всего. Мы показали бы Гротенам, что такое изысканный вкус. А пониже красиво написать стишок из дайн Барона. На обеде у уездного начальника был вот такой:
Исторический роман известного латышского советского писателя, лауреата республиканской Государственной премии. Автор изображает жизнь латгалов во второй половине XIII столетия, борьбу с крестоносцами. Главный герой романа — сын православного священника Юргис. Автор связывает его судьбу с судьбой всей Ерсики, пишет о ее правителе Висвалде, который одним из первых поднялся на борьбу против немецких рыцарей.
Это наиболее полная книга самобытного ленинградского писателя Бориса Рощина. В ее основе две повести — «Открытая дверь» и «Не без добрых людей», уже получившие широкую известность. Действие повестей происходит в районной заготовительной конторе, где властвует директор, насаждающий среди рабочих пьянство, дабы легче было подчинять их своей воле. Здоровые силы коллектива, ярким представителем которых является бригадир грузчиков Антоныч, восстают против этого зла. В книгу также вошли повести «Тайна», «Во дворе кричала собака» и другие, а также рассказы о природе и животных.
Автор книг «Голубой дымок вигвама», «Компасу надо верить», «Комендант Черного озера» В. Степаненко в романе «Где ночует зимний ветер» рассказывает о выборе своего места в жизни вчерашней десятиклассницей Анфисой Аникушкиной, приехавшей работать в геологическую партию на Полярный Урал из Москвы. Много интересных людей встречает Анфиса в этот ответственный для нее период — людей разного жизненного опыта, разных профессий. В экспедиции она приобщается к труду, проходит через суровые испытания, познает настоящую дружбу, встречает свою любовь.
В книгу украинского прозаика Федора Непоменко входят новые повесть и рассказы. В повести «Во всей своей полынной горечи» рассказывается о трагической судьбе колхозного объездчика Прокопа Багния. Жить среди людей, быть перед ними ответственным за каждый свой поступок — нравственный закон жизни каждого человека, и забвение его приводит к моральному распаду личности — такова главная идея повести, действие которой происходит в украинской деревне шестидесятых годов.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Прозу Любови Заворотчевой отличает лиризм в изображении характеров сибиряков и особенно сибирячек, людей удивительной душевной красоты, нравственно цельных, щедрых на добро, и публицистическая острота постановки наболевших проблем Тюменщины, где сегодня патриархальный уклад жизни многонационального коренного населения переворочен бурным и порой беспощадным — к природе и вековечным традициям — вторжением нефтедобытчиков. Главная удача писательницы — выхваченные из глубинки женские образы и судьбы.