Деревня Пушканы - [75]
На перемене к Анне неожиданно подошла София Шпиллер из второго класса.
— Добрый день, Упениек! — подхватила она Анну под руку. — Пройдемся, а?
Они пошли в другой конец коридора не спеша, уступая дорогу более торопливым. И когда за их спиной уже не было никакой толчеи, София тихонько произнесла тонко журчащим, неожиданным при ее уже сложившейся фигуре голосом:
— Сразу же после звонка зайди к привратнику! Там тебя будут ждать. Лучше сбегай без пальто, так тебя у дверей не заподозрят ни в чем.
— Меня ждут? — удивилась Анна. — Кто же?
— Я сказала, будут ждать. И никому, пожалуйста, ни слова! Так надо.
«Так надо…» — Анна в недоумении посмотрела Шпиллер вслед. — Объяснила бы по-человечески. К чему эта таинственность? Может быть, я не хочу идти?»
На уроках она была рассеянной. Настолько рассеянной, что, отвечая на уроке истории Биркхану, чуть не схватила тройку. Сказала, что войска Дария Гистапа, когда он пошел на Грецию, насчитывали пятьсот тысяч человек, несмотря на то, что на предыдущих уроках господин инспектор неоднократно подчеркивал: «У Дария Гистапа было не пятьсот тысяч, а целых полмиллиона копьев». Не ткни ее Аполлония в бок, Анна так и не поняла бы возмущения Биркхана.
По двору она промчалась раньше, чем живущие вне школы гимназисты успели надеть пальто. В несколько прыжков она уже оказалась около дровяного сарайчика, затем быстро, по протоптанным в снегу следам, понеслась вдоль ограды к воротам. Только белая пыль клубилась за ней, ноги даже не каждый раз попадали на твердую основу, от спешки и волнения стало жарко. Когда у нее за спиной захлопнулась входная дверь, Анна наконец перевела дыхание. К счастью, в сенях никого не оказалось, в коридоре стоял полумрак. Скрипнула дверь рядом, и она уже совсем спокойно поздоровалась с вышедшим к ней худеньким старичком в солдатской папахе царского времени.
— Чего тебе? — Садовник звякнул связкой ключей.
— Я — Упениек… Мне… Я… — растерялась она.
— Так не стой на проходе, заходи. — Старик, видно, понял, что ждут именно ее.
В уставленной всевозможными предметами повседневного обихода бедных людей комнате с как будто осевшим потолком и единственным окном, закрытым наполовину геранями, миртами и кактусами, сидел молодой человек.
В первую минуту парень показался Анне незнакомым, но едва она ступила от двери, как узнала его, хоть усики у него и были сбриты, а волосы острижены. В детстве они вместе пасли коров и овец в деревне, мерились силой, бегали по пушкановским полянам, рощам, залежам и болотам. В ягодную и грибную пору мальчик прогонял с Анниной дороги змей и, защищая ее, без конца воевал с собаками богатого Пекшана и Озола, а она…
— Вика! Ты…
— Здравствуй, Анна! — Викентий крепко пожал девушке руку. Анна заметила, как ласково у парня засияли глаза, как знакомо, по-дружески улыбнулись уголки губ. — Свиделись все-таки…
— Как ты решился прийти сюда?
Ей почему-то казалось, что Викентий ответит: «Соскучился по тебе, вот и пришел». А он только застенчиво улыбнулся, придвинул поближе к столу табуретку, предложил ей сесть, а сам устроился на табуретке напротив и, словно что-то зачитывая, сказал:
— Прежде всего о том, что сказать, если нас тут кто-нибудь застанет или, что еще хуже, если нас будут допрашивать. Как бы ни было, ты не знаешь меня. Не знаешь, кто я такой, как меня зовут, а я — тебя. Случайно встретились. Знаешь, что сторож по профессии садовник, вот и зашла за цветами. К нему иной раз за этим ходят…
— Но, Вика, — в голосе Анны послышались и растерянность, и разочарование. — Почему же? Не знаком, не знаешь, как зовут…
— Неужели тебе надо все разжевывать? Мой вид ничего тебе не говорит? — Сильные ладони парня обхватили ее руки. — Еще прошлым летом легавые шли за мной по пятам. Помнишь, как мы с тобой ходили по местечку и что было потом? За мной гонялись, я скрывался. Теперь у меня чужой паспорт. Я не бродяга. Да, да, работаю нелегально. У меня надежный паспорт, имею доверенность от представителей фирмы «Пфаф» в Резекне, продаю в рассрочку швейные машины. Это хлам, пролежавший все годы войны, шить на такой машине — все равно что вилами дрова колоть, но для меня это очень кстати. Как торговый агент могу свободно скитаться по белу свету, а если хочу, могу сидеть дома. Могу, не навлекая подозрений, ходить по чужим квартирам, часто бывать у одних и тех же людей. Теперь я торговый агент в Гротенском округе. Недавно я узнал от сестры одного товарища, что в гимназии учится беспокойная девушка по имени Анна Упениек из деревни Пушканы. Вот и решил повидаться с ней. Хотя, — Викентий отпустил Аннины руки, — если правду говорить, я наткнулся на тебя в поиске связей с молодежным кружком. Ну с тем, в котором какое-то время занимались школьники. А теперь расскажи, пожалуйста, как у тебя обстоят дела в школе…
Викентий чуть отодвинулся и застыл в ожидании.
— Ну как тебе сказать, — начала она, раздираемая двойственным чувством. Радостью встречи и разочарованием от сдержанности парня. Но она понимала: Викентий теперь политический работник. Умный Гирш ведь сказал, что идейные люди любви не признают и должны сдерживать себя. — Школа как школа. Я ожидала гораздо большего. Кое-чему учат, но больше все же поучают.
Исторический роман известного латышского советского писателя, лауреата республиканской Государственной премии. Автор изображает жизнь латгалов во второй половине XIII столетия, борьбу с крестоносцами. Главный герой романа — сын православного священника Юргис. Автор связывает его судьбу с судьбой всей Ерсики, пишет о ее правителе Висвалде, который одним из первых поднялся на борьбу против немецких рыцарей.
В повестях калининского прозаика Юрия Козлова с художественной достоверностью прослеживается судьба героев с их детства до времени суровых испытаний в годы Великой Отечественной войны, когда они, еще не переступив порога юности, добиваются призыва в армию и достойно заменяют погибших на полях сражений отцов и старших братьев. Завершает книгу повесть «Из эвенкийской тетради», герои которой — все те же недавние молодые защитники Родины — приезжают с геологической экспедицией осваивать природные богатства сибирской тайги.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В предлагаемую читателю книгу популярной эстонской писательницы Эмэ Бээкман включены три романа: «Глухие бубенцы», события которого происходят накануне освобождения Эстонии от гитлеровской оккупации, а также две антиутопии — роман «Шарманка» о нравственной требовательности в эпоху НТР и роман «Гонка», повествующий о возможных трагических последствиях бесконтрольного научно-технического прогресса в условиях буржуазной цивилизации.
Прозу Любови Заворотчевой отличает лиризм в изображении характеров сибиряков и особенно сибирячек, людей удивительной душевной красоты, нравственно цельных, щедрых на добро, и публицистическая острота постановки наболевших проблем Тюменщины, где сегодня патриархальный уклад жизни многонационального коренного населения переворочен бурным и порой беспощадным — к природе и вековечным традициям — вторжением нефтедобытчиков. Главная удача писательницы — выхваченные из глубинки женские образы и судьбы.
На примере работы одного промышленного предприятия автор исследует такие негативные явления, как рвачество, приписки, стяжательство. В романе выставляются напоказ, высмеиваются и развенчиваются жизненные принципы и циничная философия разного рода деляг, должностных лиц, которые возвели злоупотребления в отлаженную систему личного обогащения за счет государства. В подходе к некоторым из вопросов, затронутых в романе, позиция автора представляется редакции спорной.