Деревня дураков - [17]

Шрифт
Интервал

Судя по всему, она была сильно старше Анжелики с Дашами, но назвать ее иначе как девочкой – язык не поворачивался. Настолько бесхитростным был ее взгляд: без двойного дна, без этой вечной оглядки на себя, обеспокоенности своей персоной. Так глядеть на мир умел еще разве что Минкин.

Лицо ее – без единой правильной черты – поражало. Движение, дышавшее в нем, было не оживлением, не переживанием, не живостью характера, а самой жизнью. И отец Константин вдруг с ужасом обнаружил, что все другие лица, обращенные к нему из полумрака, – мертвы, как выдернутые из розетки приборы: жми на любую кнопку – ничего не сработает.

Это мучительное видение длилось несколько секунд. Страшным усилием он вернулся обратно, к своему привычному взгляду, и увидел застывших, потемневших, безжизненных, но все-таки не безнадежных людей.


– Откуда ты? – спросил он на исповеди.

– Из деревни, – улыбнулась девочка. – Ее тут называют деревней дураков. Знаете? Через лес, за речкой.

Потом, отвечая на его расспросы, не очень охотно, но без показной скромности, она рассказала, что приехала недавно, работает добровольцем, и вся работа заключается в том, чтобы жить вместе с больными людьми, общаться и немножечко помогать.


Церковный староста Гаврилов, внимательно подслушивавший их разговор, мрачно качал головой, возводил очи горе, хватался за сердце – в общем, всем своим видом выражал крайнюю обеспокоенность, переходящую в протест.

Деревня дураков была давним врагом Гаврилова. В какие только инстанции не писал пенсионер, требуя оградить себя от опасного соседства. В результате его усилий множество проверок – от налоговой до пожарного надзора – перебывало в рассаднике психических расстройств. Но неохраняемые безумцы продолжали гулять на свободе, а порой – что вовсе не укладывалось ни в какие рамки – разъезжали по полю верхом на белом коне.

Пенсионер Гаврилов полагал, что своей неуязвимостью злонамеренный проект обязан мировой закулисе, и от этого особенно страдал.

«Агенты сионизма и тайного масонского правительства, правящего планетой, проникли без боя в самое сердце нашей Великой Родины!» – взывал Гаврилов к органам госбезопасности, но те проявляли подозрительную беспечность и игнорировали послания бдительного пенсионера из Митина.


После службы староста Гаврилов заговорил с девочкой, работавшей в логове врага, но та лишь сияла, молчала и улыбалась, и он не добился ничего, кроме совершенно бесполезной информации, что ее зовут Настей. Спрашивать напрямик пенсионер не мог из соображений конспирации, а прозрачных намеков та совсем не понимала.

«Экая кулёма! – раздраженно подумал Гаврилов. – Откуда только такие блаженные берутся! Может, правду говорит Клаша, что дурость передается, как простуда, воздушно-капельным путем? Надо сообщить в Минздрав!»


Митя проснулся, когда отец Константин, взобравшись на колокольню, зазвонил во все колокола. Служба закончилась. Дожевывая беззубыми ртами просфоры, прихожанки расходились по домам.

Митя поспешно слез с чердака и отправился смотреть свою старуху. Каждое воскресенье ее привозил из соседней деревни раздолбанный грузовичок. Огромный немой детина – старухин сын – выгружал из кузова невероятный хлам, который старуха аккуратно раскладывала на газетах перед церковной оградой.

Деревня, чьими единственными обитателями оставались старуха с сыном, уже не значилась на картах. Детина в одиночку громил брошенные избы и продавал еще крепкие бревна на лесопилку. А старуха торговала добром из домов, где не раз бывала в гостях при жизни хозяев.

Сахарница с отбитой ручкой, фарфоровая рыбка, некогда украшавшая буфет, дырявый наперсток, безногая одноглазая кукла, костяной мундштук с гравировкой «На память о Крыме. 1937 год»… Митя мог бесконечно рассматривать эти осколки времени, почти никогда не решаясь их потрогать и уж тем более купить.

Было нечто стыдное в том, чтобы вот так запросто ворошить чужие вещи, казалось, еще не остывшие от прикосновений чьих-то рук.

Узнав, что он историк, старуха настойчиво предлагала ему набор из пятидесяти пластинок с записью речи Сталина на съезде КПСС. Первые пять были слегка подмочены дождем, но она божилась, что это неважно – там все равно одни аплодисменты.

В первый же ее приезд отец Константин, не торгуясь, купил полустертый латунный образок, и это сильно вдохновило старуху, в один присест заработавшую почти половину своей пенсии. Но больше предметов культа в разоряемых жилищах не попадалось. И торговля шла вяло.

Иногда подходили местные женщины, долго ковырялись в развалах, наконец выуживали что-нибудь, годившееся в хозяйство, и начинали страстно спорить о цене. Бабка, помня о своей начальной удаче, сдавалась неохотно и уступала лишь когда охрипшие покупательницы показывали спину.


На этот раз рядом со старухой стояла, завороженно листая старинный фотоальбом, невзрачная девушка, которую Митя мельком видел в деревне дураков. Напуганный напутствием пенсионера Гаврилова, он не рисковал приближаться к нескольким коттеджам за лесом, но издали с интересом наблюдал за жизнью странной коммуны.

– Вот еще одна, – пожаловалась старуха, уже привыкшая к Мите. – Такая же, как ты, бездельная. Только любуется, ничего не покупает. Может, с вас за просмотр деньги брать?


Еще от автора Наталья Львовна Ключарева
Король улиток

В этой, во многом философской, сказке Натальи Ключарёвой маленький читатель оказывается свидетелем драматических событий. Они происходят в древней стране улиток, народ которой живет по своим законам и верованиям. Как воспримет «улитный народец» идеи, опровергающие старинные традиции? И когда получит весть о таинственном Короле улиток, которого никто не видел, но которого каждый мечтает встретить? В ответах на эти вопросы содержится живой, не назидательный, а пропущенный через сердце урок постижения истины.


Россия: общий вагон

«Россия: общий вагон» (претенциозное название выглядит чересчур публицистически, однако это именно роман) - это попытка нарисовать панораму России середины нулевых годов, России «снизу»; единственный, кажется, роман, в котором зафиксирован всплеск народного гнева, связанный с зурабовским законом о монетизации льгот.Студент истфака Никита путешествует по России - «в поисках России». Он тяжело переживает зло, причиненное другим, и возможно, с этим связана его странная особенность - без особых причин он падает в обморок.


Счастье

Что будет, если патологически одинокий мужчина влюбляется в творческую женщину, вся жизнь которой – сплошной полет, фейерверк и волшебство превращений? Кто кого изменит и изменит ли вообще? Роман Натальи Ключаревой весь создан из звенящих колокольчиков надежды и тихих шорохов разочарований, из женских капризов и мужских сомнений, – эта мелодичная проза идет словно от самого сердца и говорит о главном самыми простыми словами…


Рекомендуем почитать
Война маленького человека

Эта книга – не повесть о войне, не анализ ее причин и следствий. Здесь вы не найдете четкой хроники событий. Это повествование не претендует на объективность оценок. Это очень экзистенциальная история, история маленького человека, попавшего в водоворот сложных и страшных событий, которые происходят в Украине и именуются в официальных документах как АТО (антитеррористическая операция). А для простых жителей все происходящее называется более понятным словом – война.Это не столько история о войне, хотя она и является одним из главных героев повествования.


Северные были (сборник)

О красоте земли родной и чудесах ее, о непростых судьбах земляков своих повествует Вячеслав Чиркин. В его «Былях» – дыхание Севера, столь любимого им.


День рождения Омара Хайяма

Эта повесть, написанная почти тридцать лет назад, в силу ряда причин увидела свет только сейчас. В её основе впечатления детства, вызванные бурными событиями середины XX века, когда рушились идеалы, казавшиеся незыблемыми, и рождались новые надежды.События не выдуманы, какими бы невероятными они ни показались читателю. Автор, мастерски владея словом, соткал свой ширванский ковёр с его причудливой вязью. Читатель может по достоинству это оценить и получить истинное удовольствие от чтения.


Про Клаву Иванову (сборник)

В книгу замечательного советского прозаика и публициста Владимира Алексеевича Чивилихина (1928–1984) вошли три повести, давно полюбившиеся нашему читателю. Первые две из них удостоены в 1966 году премии Ленинского комсомола. В повести «Про Клаву Иванову» главная героиня и Петр Спирин работают в одном железнодорожном депо. Их связывают странные отношения. Клава, нежно и преданно любящая легкомысленного Петра, однажды все-таки решает с ним расстаться… Одноименный фильм был снят в 1969 году режиссером Леонидом Марягиным, в главных ролях: Наталья Рычагова, Геннадий Сайфулин, Борис Кудрявцев.


В поисках праздника

Мой рюкзак был почти собран. Беспокойно поглядывая на часы, я ждал Андрея. От него зависело мясное обеспечение в виде банок с тушенкой, часть которых принадлежала мне. Я думал о том, как встретит нас Алушта и как сумеем мы вписаться в столь изысканный ландшафт. Утопая взглядом в темно-синей ночи, я стоял на балконе, словно на капитанском мостике, и, мечтая, уносился к морским берегам, и всякий раз, когда туманные очертания в моей голове принимали какие-нибудь формы, у меня захватывало дух от предвкушения неизвестности и чего-то волнующе далекого.


Плотник и его жена

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.