Деревенский Зорро - [21]

Слова были обидными, и Ерохин не сдержался:

– Я со своими обязанностями справляюсь не хуже других! А "анонимщик", как Вы его назвали, никого грязью не обливал! Наоборот, благодаря его помощи нам удалось задержать поджигателей. Просто человек боится открываться, чтобы не пострадать!

– Товарищ Ерохин! (Такое обращение к подчинённому свидетельствовало о великом гневе). Вы действуете незаконными способами! Чтобы свидетель не пострадал, существуют милиция, прокуратура и суд! Они обязаны его защищать! Но действовать он должен открыто. Если что-то знает, обязан идти в суд в качестве свидетеля. А если нет, пусть сидит тихо и не сочиняет сплетни и доносы на односельчан. Слава Богу, у нас сейчас не тридцать седьмой год!..

Придраться к доводам начальника было невозможно. Ерохин вспомнил гениальное изречение: "Бюрократ тем и опасен, что всегда прав", – и это удержало его от дальнейшей, совершенно бесплодной дискуссии.

Полковник, увидев, что подчинённый сопротивление прекратил, заключительный акцент сделал в более спокойном тоне:

– Так что повторяю приказ! Все эти игры с анонимными сигналами прекратить! Это дело на контроле у заместителя главы администрации Гончарова. Он сегодня звонил и просил разобраться с тем, что ты, вместо того, чтобы бороться с преступниками, открыл охоту на честных предпринимателей!

"Так вот откуда дует ветер", – подумал Ерохин. Для него не было секретом, что между Красновым и Гончаровым существовали какие-то связи. Хотя друзьями и даже просто приятелями их назвать было трудно.

Теперь цепочка прослеживалась чётко. Кто-то проинформировал Краснова. Краснов убрал Хамитова и пожаловался Гончарову, ну, а тот надавил на начальника ОВД. Всё было ясно, кроме одного. Кто рассказал Краснову о магнитофонной записи? Парнов? Кошелев? Или эти сведения передал сам Дублёр? Тогда непонятна цель его действий. А может это какая-то игра самого Краснова? Обстановка, как в запутанном детективе. Придётся основательно поломать голову.

После ссоры в школьном скверике Димка и Витька не встречались. Начались каникулы, и каждый из них был занят своим делом. И хотя их тянуло друг к другу, они выжидали, и на мировую идти никто не хотел.

Весёлый, никогда не унывающий оптимист, Витька сдался первым. Он прибежал к Кузнецовым под вечер и обратился к Димке так, будто между ними и не было никакой размолвки:

– Дим, ты знаешь, я отремонтировал мотоцикл, и отец разрешил ездить по "аэродрому"! Только предупредил, чтобы не выезжали на дороги.

Приятели уже умели управлять мотоциклом, их заветным желанием было сдать на права. А для этого нужно было не только хорошо изучить "Правила дорожного движения", но и иметь хорошую практику вождения, чтобы без ошибок выполнить контрольные упражнения. Димка сразу забыл все обиды, и друзья побежали к Ерохиным. Они завели мотоцикл и поехали на "аэродром", чтобы вволю отвести свою душеньку и удовлетворить извечную мальчишескую тягу к технике и быстрой езде.

"Аэродромом" в селе называли огромное поле за южной околицей. На нём когда-то, в период всеобщей химизации, садились "кукурузники", чтобы пополнить баки очередной порцией ядохимикатов. Большегоринцам так и не удалось узнать, каков был положительный эффект от этой химизации. Но отрицательные её последствия они увидели воочию. Да и как их было не заметить, если в середине лета берёзы желтели и сбрасывали лист. Ели засыхали. Гибли пчелы и другие полезные насекомые. В одночасье перевелись в реке налимы и раки. Оказалось, они любят химически чистую воду. Так что жители села не особенно горевали, когда "аэродром" утратил своё предназначение. Их вполне устраивало то, что это поле прекрасно подходило для выпаса скота и являлось отличным полигоном для всех начинающих водителей.

Повстречались этим вечером и отцы наших друзей. Егор Ильич пришёл к своему однополчанину вроде бы по какому-то делу. На самом деле ему просто хотелось посоветоваться. Николай Федорович заканчивал строительство новой бани. Поздоровавшись, они немного поговорили на неизменные темы о семье, здоровье и погоде. Когда темы были исчерпаны, Кузнецов спросил:

– Ну что, Егор, нашёл своего доброхота?

Егор Ильич отшутился:

– Пока нет. Да и не собираюсь этого делать. Зачем мне засвечивать такого "суперагента", – и в свою очередь задал вопрос: – Фёдорович, а где твой Димка?

– А шут его знает. Целыми днями где-то пропадает. Устроился на работу, говорит, грузчиком.

– Ты знаешь, мне не нравится, что ты разрешил ему работать у Краснова. Деньги, конечно, – вещь хорошая, но компания эта не для него.

И Ерохин рассказал о событиях, связанных с магнитофонной записью, и своих подозрениях.

Николай Федорович выслушал друга очень внимательно:

– Да…, похоже, что у этого предпринимателя хороший гадючник. А что с Хамитовым?

– С Хамитовым, как я и думал, все концы оборвались. Вскрытие показало большое содержание алкоголя в крови. На этом вся экспертиза и закончилась. Приехали родственники, забрали тело и увезли куда-то в Татарстан.

Друзья какое-то время помолчали, потом Николай Фёдорович снова поинтересовался:

– Ну, а кто передал информацию Краснову? Кого ты подозреваешь?