Деревенская околица. Рассказы о деревне - [42]

— С орденом Ленина? — Изумился я. — Ты торговал краденой свининой и поросятами на базаре, и тебе за это орден Ленина?

Тут Сёма понёс какую-то несуразную дичь.

— Но это не от жадности. Ты, Петюня, не осуждай, у меня денег и на Героя Соцтруда хватило бы, но они сказали, что это не Россия, тут Героя дают только за баранов и лошадей. И только казахам. Свиньи у них тянут только на Ленина.

— Кто это говорит?

— Кто награждает и делает «достойных людей». Вы, партия.

— Неужели это правда, что ордена покупаются?

— А то нет? — И смотрит как на недоумка. — Будто не знаешь.

— Получил орден?

— А это что, хрен собачий? — И вытаскивает из кармана золочёный орден Ленина, обдул с него крошки табака и показывает.

— Что же ты его не носишь? Это же высокая награда.

— Ага, награда. Это моё горе. Как получил, так сразу беда и приключилась. Только вручили, только обмыли, тут на базаре ОБХСС и заловил меня с поросятами. Ну, вытрясли они с меня свою долю, с прокуратуры стали доить. Чую, что так без штанов останусь, вот и пришлось мне от казахов опять податься в Россию, в нашу Михайловку. Ты помоги мне, а я тебя отблагодарю.

Выходит, что Сёма Редькин с тремя классами утёр нос Карлу Марксу, поправил его в части первоначального накопления капитала на отдельно взятом свинарнике. Только теперь мыкается он со своей уворованной прибавочной стоимостью, и не может по формуле «товар-деньги-товар», купить товар, в виде «Волги».

Ну, да чёрт с ним и его поросячьим капиталом. Поссоветовал ему купить с рук «Волгу» поновее, вот и всё. Меня его история больше натолкнула на важную тему — труд и его признание.

Только представьте, Алексею Стаханову за его ударный труд присвоили звание Героя, а всей стране на него равнение! Политрук Брежнев на Малой земле вручал партбилеты тем, кто шёл на смерть, зато сам получил святой алмазный орден Победы, который давали только полководцам за особые победы, такие как Сталинград или «Курская дуга». Чудеса, да и только! Голова пошла кругом. Лучше бы я не лез в эти дебри и не знал.

А что является мерилом достоинства человека? Капиталисты вообще не признают каких-либо знаков отличия, кроме наград по защите отечества. Единственная и престижная награда — это Нобелевская премия, за заслуги перед человечеством. К ней лауреату прицепом идёт премия около ста тысяч долларов. Но даже эта премия оказывается сомнительной. Когда её присудили Бернарду Шоу, то он от неё отказался и сказал своё знаменитое: «Изобретение динамита ещё можно простить Альфреду Нобиле, но только враг человеческий способен придумать Нобелевскую премию!» За то что он избрёл динамит, которым убивают людей!

У нас же за труд, в виде пряника и погоняла, причиталось от Героя до Почётной грамоты. Конечно, с шумом и трескатнёй.

Кто награждался? Понятно, что начальство, артисты, учёные, политики. Короче, всех тех, чьё имя на слуху, а это были «люди разговорной деятельности». Трактористам, дояркам и токарям тоже перепадало, но их много, поэтому награды выделяли по разнарядке (что звучит дико). Делалось так: вот вам на область два Героя и несколько сотен орденов и медалей в ассортименте.

Как определяли, кого награждать? Очень просто, были введены жёсткие параметры, а самый главный критерий, это партийность, потом уже пол, возраст, лояльность, национальность и только потом трудовые успехи. С объективностью было потруднее. За основу брались: аплодисменты зрителей артиста, тонны комбайнёра и сталевара, гектары тракториста. Было ли всё справедливо? Нет, так как самый достойный мог не вписаться в эти рамки параметров. Всё зависело от того, от кого зависело…

Как правило, Герой переставал работать в полную силу, он уже учил других, сидел в президиуме, он член всевозможных делегаций на высоких мероприятиях (съезды, пленумы, сессии, собрания). Звезда считалась атрибутом веса области и края! Основная же работа Героя, за что он получил звезду, отодвигалась…

Конечно, за подвиг люди достойны наград. А за труд человеку надо хорошо платить, и можно даже обойтись без наград. Как сказал Пушкин: «Слава и награда — яркая заплата на рубище».

СЛОВО И ДЕЛО

Через три года работы секретарём Солоновского райкома, дали мне путёвку в Сочи в санаторий ЦК КПСС. Всё было хорошо, санаторий великолепный, только удивляло, что среди новых, современных корпусов, в уголке, как гадкий утёнок, примостилось деревянное двухэтажное здание тридцатых годов. Его всё забывали снести, а пока там хранилось постельное бельё, спортинвентарь и прочий необходимый санаторный хлам Хотя оно и портило общий вид, но это не главное, санаторий был отличным.

Вдруг среди ночи шум, крик: «Пожар!» Горела эта двухэтажка. Я быстро одел спортивную костюм и, как было у нас в деревне, хотел бежать помогать тушить пожар, но только меня остановили старшие партийные товарищи. Спрашивают:

— И куда вы, Николай Петрович, так торопитесь?

— Как куда? Помогать тушить пожар.

— А вы этому где-то обучались? У вас есть навыки тушения?

— Нет, но у нас в деревне если пожар, то все люди… — а меня старшие товарищи по партии перебивают.

— Тут вам не деревня, для этого есть специалисты пожарные.